Александр Петряков - Сальвадор Дали. Божественный и многоликий

Форе заказал ему еще и переплет и три иллюстрации к «Откровению святого Иоанна». Книга была выпущена в единственном экземпляре и стоила баснословно дорого. Форе оплатил и сотню акварелей к «Божественной комедии» Данте, созданных еще до войны по заказу итальянского правительства.

Супруги Дали жили все эти годы как перелетные птицы — лето в Испании, а зиму — в Париже и Нью-Йорке. И каждую осень поэтому отправлялись на вокзал Перпиньяна, ближайшей к Кадакесу пограничной железнодорожной станции. Это место, Перпиньян, стало для художника очередным наваждением. Он утверждал, что прибытие на Перпиньянский вокзал служит поводом «для ментальной эякуляции, настоящего умоизвержения». А 19 сентября 1963 года, как явствует из «Дневника одного гения», он «пережил на Перпиньянском вокзале нечто вроде космогонического экстаза», и ему привиделось, что Вселенная «точь-в-точь похожа на Перпиньянский вокзал», который и послужил темой новой картины художника, названной «Мистицизм железнодорожной станции Перпиньян».

Произведение действительно в высшей степени мистическое и волшебное, поражающее нездешностью происходящего. Достигнуто это и своеобразным построением композиции, и световыми эффектами, и обилием планов, рассеченных светом в многомерном пространстве. Здесь царствует невесомость — предметы и персонажи пребывают словно в космосе или, точнее, в сновидении или в кино.

Дали писал, что именно в Перпиньяне к нему пришло очередное озарение и он понял, как можно добиться в живописи трехмерного изображения: надо в поверхность холста, в масло, вдавливать микролинзы, подобные параболическим глазам мух. Возможно, в этой работе он и использовал этот метод, потому что здесь и вправду «пахнет» чудесами — это и не картина даже, а оживший кинокадр. И содержание этого кинокадра очень похоже на многие современные американские фильмы — взлетевший на вертикальном столбе света железнодорожный вагон (ассоциация с действом иллюзиониста Дэвида Копперфильда, поднимавшего вагоны), сам художник, возносящийся в объятия распятого Христа, едва проступающего из заднего плана пространства, занятого персонажами из «Вечерней молитвы» Милле (неизвестно, почему они вновь появились в картине 1965 года, какие события спровоцировали возвращение старого наваждения?). В этом мистическом вместилище образов является и башмак с исчезающей тенью, такой же, как и полупрозрачная Гала над тачкой с мешком, и персонажи «Вечерней молитвы», занятые сексом.

Как и многие работы гения, «Мистицизм железнодорожной станции Перпиньян» надо не только смотреть, но и внимательно прочитывать, потому что в образах укрыты как бы зашифрованные тексты и понятия, невнятные порой и для современников, неверно расставляющих в таком тексте знаки препинания. А уж удаленные от нас на пять столетий образы, скажем Иеронима Босха, стали уже совершенно неразгадываемым шифром, они недоступны для верного понимания нами, не знающими знаковой тайнописи мистических обрядов и таинств того времени…

Любопытна эта картина еще и тем, что здесь прочитывается удивительное сочетание геометрической перспективы с перспективой иконной — есть аллюзии с сюжетами Преображения Господня в русской иконописи, в частности, школы Феофана Грека.

18 ноября 1952 года умер Поль Элюар. Таким образом, Гала и Дали могли совершить обряд венчания, чего добивался Дали, как помним, на приеме у Его Святейшества еще при жизни первого мужа своей жены. Но прошло почти шесть лет, прежде чем это произошло.

Дали и Гала обвенчались 8 августа в деревне Монтревитж неподалеку от Жероны, где находился монастырь Пресвятой Девы с Ангелами. Во время остановки в Жероне какие-то шутники нацарапали на стеклах кадиллака: «Пикассо лучше Дали». Венчание прошло тихо и скромно, без журналистов, фотографов и посторонней публики. Таково было желание Галы. Дали убеждал жену, что это событие надо отметить на широкую ногу, устроить многолюдный праздник, как он это любил, ведь повод-то не шуточный, но Гала настояла на своем. Невесте уже стукнуло 64 года, и она не хотела шумихи с нахальными папарацци.

Стареющей Гале стало не по силам управлять разросшейся империей Дали. Известность мастера к 60-м годам стала мировой, и потребность любителей живописи (не только меценатов) в репродукциях, копиях и изделиях рекламного и декоративно-прикладного характера «от Дали» стала непомерно большой. Гала в свое время успешно торговала холстами и графикой мужа, предпочитая получать наличными, но к началу 60-х арт-рынок стал иным, чем раньше, и она просто не умела приспособиться, не знала, несмотря на свою железную хватку, как вести дела в таких масштабах, да и ей, стареющей матроне, занятой к тому же своей внешностью и любовниками, уже было не справиться со стремительно нарастающим объемом работы.

Решено было взять делового помощника, управляющего делами. Выбор пал на Питера Мура. Британец, капитан в отставке, он служил во время войны в архисекретном подразделении правительственной связи и даже готовил доклады для Черчилля. После войны экс-премьер устроил его на киностудию Александра Корды, которая, по некоторым сведениям, была тепленьким местечком для шпионов.

Так или иначе, наверняка не без применения своего опыта ведения секретных дел, Мур оказывается в конце концов управляющим отделения «Лондон Фильмз Интернешнл» в Риме с хорошим окладом, домом, автомобилем и прочими удобствами.

В Риме Дали с Муром и познакомился, когда получал деньги за портрет Лоуренса Оливье, и ему очень понравился веселый и остроумный ирландец, без особого труда сумевший не только решить финансовые вопросы, но и устроить ему неофициальную встречу с Римским Папой. Поэтому Мур, кинокарьера которого закончилась в 1956 году после смерти Александра Корды, с удовольствием принял предложение суперизвестного художника.

Он стал работать на Дали с 1960 года, и они распределили с Галой обязанности так: она продавала подлинники графики и живописи, а он все остальное — дизайнерские разработки, рекламу, мелкую пластику, сюрреалистические объекты, которые можно было тиражировать, одежду «от Дали», парфюмерию и многое, многое другое.

В первую же неделю, хвастался впоследствии Мур, он заключил сделку на полмиллиона долларов и сказал себе, что сидит на куче золота. Так оно и было. Он получал десять процентов от сделок, и если в первые семь лет он зарабатывал по двести-триста тысяч долларов год, то в последующие пять лет — миллионы.