Максим Ларсонс - В советском лабиринте. Эпизоды и силуэты
- Название:В советском лабиринте. Эпизоды и силуэты
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Стрела
- Год:1932
- Город:Париж
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Максим Ларсонс - В советском лабиринте. Эпизоды и силуэты краткое содержание
«То, что я предлагаю читателю в этой книге, это ряд эпизодов из моей жизни в Советской России, а также из моей советской службы заграницей. Эпизоды эти отвечают действительности. Я ничего не преувеличил, я не окрасил событий ни в темную, ни в светлую краску».
М. Я. Ларсонс
В советском лабиринте. Эпизоды и силуэты - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Крупная французская фирма купила у голландской фирмы значительную партию прибывающих из России жемчугов in the dark, т. е. не осматривая предварительно товара. Она просто купила эту партию у голландцев по действительной цене фактуры валютного управления с надбавкой известного процента. Жемчуга, которые шли в Голландию, были и без того очень высоко оценены валютным управлением, и цена на них с надбавкою процентов оказалась для французской фирмы при данном положении рынка настолько убыточной, что французы предпочли уплатить голландцам крупнейшую неустойку, лишь бы только избавиться от выполнения этой сделки.
Дубровицкий очень веселился по поводу этого случая и радовался чрезвычайно, что французы понесли громадный убыток.
То обстоятельство, что контрагент, потерявший один раз на советской сделке, никогда больше не станет домогаться других коммерческих дел с советскими учреждениями, Дубровицкого нимало не интересовало. Впрочем, представление Дубровицкого о деловой морали было бы совершенно несущественно, если бы оно было характерным лишь для него, молодого безответственного человека.
К сожалению, стремление «надуть» контрагента при продаже или при покупке является весьма типичным для очень многих коммунистов, занимающих видные и ответственные посты в советском хозяйстве и советской торговле. Эта тенденция проходит красной нитью через всю практическую торговую деятельность советских учреждений. Эти современные «купцы» видят только непосредственную выгоду данного момента. Будущее, органическое созидание торговых отношений с контрагентами их не интересует: «После нас хоть потоп».
Глава шестнадцатая
Конец скульптора Михаила Блоха
Еще до войны я познакомился в Петербурге с молодым скульптором Михаилом Федоровичем Блох. Он был очень одарен, имел большой успех на ежегодных художественных выставках в Петербурге и подавал надежды стать одним из лучших русских ваятелей. Блох был человек с большим темпераментом и выдающийся художник, но о государственных, экономических и политических вопросах имел весьма слабое представление. Сейчас же после переворота он вступил в ряды коммунистической партии, не давая себе ясного отчета, что собственно представляет собой коммунизм. Для него коммунизм был лишь разрыв со всеми прежними традициями, освобождение от всех препятствий, связанных с расой или национальностью, свободный путь для способного, талантливого художника, безразлично, еврей ли он или русский.
Как почти всякий молодой художник он был всегда обременен тяжелыми материальными заботами и стремился теперь к получению государственных заказов. Советские учреждения в Петербурге заказали ему целый ряд памятников, и он выполнил их к полному удовлетворению своих заказчиков. Так прошли первые годы после революции. Его жена, родом полька, покинула Петербург со своим маленьким сыном из-за голода уже в конце 1917 г. и поехала к матери в Варшаву. Михаил Блох, который очень любил свою жену, не мог вследствие военных действий между Польшей и советской Россией непосредственно переписываться с ней и должен был ограничиваться оказиями для переправки писем через границу.
Однажды, в начале 1920-го года, советскими властями был арестован польский шпион при попытке перейти советскую границу, причем у него была найдена масса писем. Этот человек был в Петербурге и там за доброе слово и хорошее вознаграждение взял с собой письма родным и друзьям, жившим за рубежом. Между прочими письмами было найдено также письмо Михаила Блоха к жене в Варшаву. В этом письме Михаил Блох якобы писал своей жене, что его прежние иллюзии в отношении коммунизма, при столкновении с действительностью, давно рассеялись. Он еще работает над заказами, полученными от советского правительства, но он больше не коммунист и относится к своей работе только чисто профессионально. Его единственная цель перед глазами — это бегство из России для того, чтобы быть опять вместе с женой и сыном. Он уже позаботился о приискании связей в Польше и надеется, что ему и там удастся пробить себе дорогу и создать имя. Он сможет привезти с собой рекомендательные письма от католического епископа Ш. в Петербурге, адресованные видным польским деятелям, а пока он просит ее принять от него через представителя этих строк небольшую денежную сумму.
На основании этого письма Блох был арестован и увезен из Петербурга. Он был обвинен в соучастии в шпионаже в пользу Польши и несмотря на неоднократные ходатайства друзей расстрелян осенью 1920-го года.
По истечении многих месяцев появилась о смерти Блоха краткая заметка в одной русской газете, выходящей в Берлине, но что-нибудь определенное узнать было нельзя. Его жена, которая тоже узнала только много месяцев спустя о смерти мужа, напрасно старалась получить подтверждение этого факта в советском посольстве в Берлине. Ей было сказано, что в посольстве об этом сведений не имеется и что справки о смерти Блоха будут наведены в Москве. Несмотря на все старания, вдова Михаила Блоха до сих пор не получила от советских учреждений свидетельства о смерти мужа.
Благодаря совершенно необычному случаю мне удалось получить более точные сведения о его смерти. Летом 1923 г., когда я в сопровождении коммуниста Дубровицкого находился в Голландии, мне удалось осторожно завести разговор о деле Блоха. Мне казалось вероятным, что Дубровицкий в качестве тайного агента Г.П.У., пожалуй, знаком с этим делом. Случаю угодно было, что предположение мое сбылось.
Дубровицкий родился в Смоленске и совсем молодым человеком, немедленно после переворота, вступил в коммунистическую партию. Он спросил меня, не был ли я близким другом Блоха и не интересуюсь ли я поэтому этим случаем. Я ответил отрицательно и сказал ему только, что я очень близко соприкасался с художественной жизнью Петербурга и что я знавал Блоха лично, как и многих других русских художников. Дубровицкий сперва молчал. Это было поздно вечером, на взморье в Зандфурте, небо темнело над нашими головами, море шумело, Москва была далеко. Может быть, вечернее настроение развязало ему язык, но он заговорил:
«Да, это дело мне знакомо. Блох был перевезен осенью 1920 г. из Петербурга в Смоленск, где я его неоднократно видал. Блох был всегда в хорошем настроении и твердо убежден в том, что его освободят и что нелепое обвинение в шпионаже будет с него снято. Он охотно рисовал карандашом портреты своих сторожей и тюремных служащих и дарил им эти листки на память».
Л. «Считаете ли Вы возможным, что Блох действительно занимался шпионажем в пользу Польши?»
Д. «Конечно, никто в это не верил. Блох ни на кого не производил впечатление шпиона. Но только он очень глупо вел себя перед судебным следователем на допросе. В его смерти собственно виновата его глупость. Вместо того, чтобы просто признаться, что он, действительно, послал своей жене деньги — что тут в сущности особенного? — Блох упорно отрицал факт посылки денег. Он вообще категорически отрицал подлинность этого письма. После этого судебный следователь уже не придавал никакой веры его словам, ибо следователь не сомневался, что найденное у польского шпиона письмо настоящее и что писавший письмо был никто иной как Блох».
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: