Владислав Карнацевич - Александр Македонский

Оставаясь верным своей лояльной национальной и религиозной политике, Александр почтительно отнесся к местным служителям культа. Он принес жертву главному богу Вавилона – Мардуку – и приказал восстановить храмы, ранее уничтоженные воинами Ксеркса.

Административное деление Персии было в целом сохранено, но сатрап был не вполне независим в своих действиях – стратеги, командовавшие гарнизонами крупных городов, подчинялись непосредственно Александру. Напомним также, что македонский царь создал централизованную организацию со сборщиками налогов, вероятно, независимую от местных сатрапов. Выпуск новой монеты с определенным фиксированным содержанием серебра, основанным на афинском стандарте, вместо старой биметаллической системы, распространенной в Македонии и Персии, способствовал развитию торговли и всей экономики Средиземноморского региона.

В Вавилоне Александр пробыл около двух месяцев, а затем направился в Сузы. По пути его встретил местный сатрап, который, как и Мазей, признал македонца своим повелителем. За это и он был оставлен на своем посту – естественно, при контроле за армией со стороны македонского стратега и контроле над казной со стороны грека. Казна же была исключительной – в руках Александра оказалось, помимо разнообразных царских сокровищ, около 50 тысяч талантов серебра (1310 тонн)! Здесь же были найдены статуи, которые Ксеркс в свое время вывез из Афин.

Последним в ряду персидских столиц должен был стать Персеполь. Захват именно этого города в Центральной Персии, по мнению Александра, окончательно делал его властелином державы Ахеменидов. Дорога туда шла через горы (хребет Загр), а проход в них – «Персидские ворота» – оборонял персидский военачальник Ариобарзан, располагавший довольно многочисленным войском. Проход он перекрыл стеной, высоты были заняты его отрядами. Дело осложнялось для македонян еще и тем, что они совершали свой переход в январе. Однако Александру удалось справиться со всеми проблемами. Поняв, что лобовая атака укреплений в проходе ничего не даст, царь нанял проводников по обходным тропам в горных лесах. Напротив противника остался небольшой отряд Кратера, получивший приказ разводить столько костров, чтобы персы полагали, будто перед ними все еще вся армия македонян. Обойдя Ариобарзана, Александр напал на него с тыла и разбил. Вскоре его войско было уже в оставшемся без защиты Персеполе – династическом и ритуальном центре Ахеменидов.

Город ожидала судьба, отличная от Вавилона, Суз или Мемфиса. Являясь столицей собственно Персии, столицей Ахеменидов, именно он должен был пострадать больше всего, будучи наказанным за грехи своих строителей и правителей. Диодор пишет: «Самым богатым был этот город из всех, существующих под солнцем, и частные дома были с давних времен переполнены богатствами. Македоняне врывались, убивая всех мужчин и растаскивая имущество, которого было очень много, в особенности же полно утвари и всяких украшений. Много тогда было унесено серебра, не меньше и золота разграблено; множество роскошных одежд, разукрашенных морским пурпуром или золотыми узорами, стали наградой победителям. Громадный, по всему миру прославленный дворец был отдан на глумление и полное разрушение… Женщин в их украшениях уводили силой, превращая полонянок в рабынь. Вот так Персеполь, насколько он превосходил другие города благополучием, настолько превзошел других несчастьями». Александр захватил в городе сокровищницу, богатство которой превосходило все то, что уже попадало в руки македонян, – тут было 120 тысяч талантов, и чтобы вывезти их, пришлось использовать десятки тысяч мулов и верблюдов. Казну Александр поручил одному из своих ближайших друзей – Гарпалу.

Александр не остался в стороне от вакханалии грабежей и пьянства, которую устроили его воины. Знать не отставала от простолюдинов. Одна из пирушек Александра в мае 330 года до н. э. закончилась трагедией, достойной кисти живописца. В угаре пьяного праздника царь приказал сжечь дворец Ксеркса. Традиция возлагает вину за эту акцию на афинскую куртизанку, любовницу Птолемея Тайс, которая и предложила разгоряченным молодым македонским военачальникам уничтожить символ власти Ахеменидов. Мысль была принята на ура. Первый факел бросил сам Александр, отмахнувшийся от Пармениона, который пытался урезонить царя. Даже если идею и подкинула Тайс, то пожар в Персеполе все равно вряд ли можно назвать случайностью. Сожжение дворца Ксеркса должно было свидетельствовать о том, что главная цель войны – отмщение персам за поруганные святыни – достигнута. Впрочем, наутро Александр якобы сожалел о содеянном, говоря, что большим наказанием для персов было бы увидеть его на троне Ксеркса в этом дворце. Ужаснув жителей Персии, македонский владыка, тем не менее, не отказался от идеи стать царем для всех народов, а не только для греков. В целях будущего единения, слияния наций в Персиде было собрано 30 тысяч юношей, которых отправили учиться военному делу у македонских наставников. Сатрапом же Персиды опять стал перс.

Упомянув о попойках Александра, скажем, что они становились все более частым явлением. Пьянство, в отличие от эллинской культуры, в традициях Македонии подчеркивало мужество человека. Александр же, кажется, перещеголял в этом и своих соплеменников.

Следующей целью завоевателя была Мидия и ее столица Экбатана, в которой всю зиму отсиживался Дарий III. С этого момента Александр официально прекращал войну против Персии и подчеркивал, что ведет уже личную войну против Дария. В связи с этим он даже отказался от титула стратега-автократора Коринфского союза (к чему он был «Царю Азии»?), а греческих и фессалийских союзников щедро наградил и после взятия Экбатаны предложил им отправиться домой. Тех же, кто желал остаться в его армии, он зачислял в разряд наемников. Таких нашлось достаточно. Отныне эти люди не зависели от властей своей родины, а подчинялись исключительно Александру. В Экбатане же было принято решение об образовании четвертого финансового управления – из Месопотамии, Сузианы и Ирана. Здесь же был оставлен Парменион с довольно многочисленным гарнизоном. По всей видимости, именно Экбатане изначально предназначалась честь называться столицей империи Александра. Тем не менее, для Пармениона подобное назначение было, скорее, понижением. Молодой царь хотел наконец избавиться от назойливого старика. Когда он вернулся из индийского похода, первое место в его планах занимал уже Вавилон, а не мидийская столица. Место Пармениона в армии занял Кратер, тоже консервативно настроенный, но более покорный.

Дария его могущественный недоброжелатель опять не настиг. Персидский царь подался на север – в Бактрию, и когда Александр прибыл к городу Раги (неподалеку от современного Тегерана), ему сообщили, что последний Ахеменид уже прошел так называемые Каспийские ворота. Положение Дария становилось все более безнадежным. Многих своих высокопоставленных подданных он уже потерял – сатрапы один за другим склонялись перед Александром. Учитывая, что македонец декларативно вел войну именно против царя, тот становился опасным спутником. В конце концов вельможи, которые все еще оставались рядом с Дарием в его бегстве, приняли решение арестовать владыку. Тюремщиками царя стали Набарзан – тысячник персидских всадников, Бесс – сатрап Бактрии и Согдианы и Барсаент – сатрап Арахосии и Дрангианы. Власть оказалась в руках Бесса, опорой которого была бактрианская конница. Греческие же наемники, наоборот, покинули лагерь, не желая служить новому хозяину.