Елена Обоймина - Свет земной любви. История жизни Матери Марии – Елизаветы Кузьминой-Караваевой

«Он рыскал вне русской равнины…»; «она не выходила за порог душной, заставленной безделушками комнаты…» – как точно сказано о главной поэтической чете того времени! И дальше, уже о себе: «Ни с ним, ни с ней не по пути». Еще совсем юная женщина, Елизавета Кузьмина-Караваева не отделяла себя ни от Петербурга, ни от России, «немой и мертвой». Это сближало ее с Блоком. Но понимал ли это поэт? Вряд ли.

В своем дневнике в один из октябрьских вечеров 1911 года 30-летний Александр Блок записал:

В начале ноября Лиза в присутствии Блока читала свои стихи на ивановской «Башне».

10 декабря 1911 года молодые поэты, среди которых находились Елизавета Кузьмина-Караваева, Осип Мандельштам, Владимир и Василий Гиппиусы, Владимир Пяст, собрались в Литературном зале петербургского ресторана «Вена» и заочно избрали Блока Королем русских поэтов. Каждый из присутствовавших написал небольшое стихотворение на открытке, и этот своеобразный «диплом» был послан Блоку по городской почте. Елизавете Кузьминой-Караваевой принадлежали следующие шуточные строки:

Весной 1912 года вышел в свет первый поэтический сборник Елизаветы Кузьминой-Караваевой «Скифские черепки», обложка для которого была выполнена С. Городецким. Скифы считались тогда предками славян – русских и украинцев, – поэтому стихотворения книги рассматривались современниками как своеобразная попытка реконструировать «скифский эпос», найти ход к «заповедной родине».

В центре сборника – судьба и переживания скифской девушки, «курганной царевны», оторванной от родины ее же отцом, «владыкой кочевным»: Он в рабство продал меня чужому тирану, / У которого белая, цепкая рука, / Я метаюсь в сетях паука, / Не вернусь, не вернусь, не вернусь я к родному кургану… В этих строчках, по-видимому, невольно отразилось неудачное замужество Кузьминой-Караваевой…

Несмотря на малый тираж – всего 300 экземпляров! – Лиза очень радовалась выходу своей книги и с удовольствием дарила ее всем близким и друзьям.

Скромная книжка вызвала неожиданно большое количество откликов в прессе, в основном благожелательных. Благодаря этой публикации молодая поэтесса, по словам некоторых литературоведов, приобрела известность, утвердив себя в литературном мире Серебряного века.

В своей рецензии Николай Гумилев, не слишком высоко оценивший ее творчество, тем не менее писал:

Время подтвердило правоту строгого критика.

В числе других рецензентов оказались такие крупные литературные авторитеты, как В. Брюсов, С. Городецкий, В. Ходасевич и др. Их оценки разделились. Одни считали, что это «умело написанная книга» (В. Ходасевич); «умело и красиво сделаны интересно задуманные "Скифские черепки"» (В. Брюсов). Но были и другие мнения: «Полное отсутствие умения искупается подлинным темпераментом и мгновенными, слепыми, но вещими озарениями» (С. Городецкий). «Начало XX века подарило русской литературе три поэтических женских имени – Анна Ахматова, Марина Цветаева и Елизавета Кузьмина-Караваева. Только теперь, на исходе века, Ахматова и Цветаева заняли в современной культуре достойное место. Узнать и признать поэзию Кузьминой-Караваевой, матери Марии, нам еще только предстоит…» Так писали литературоведы в конце XX века.

Ахматовский «Вечер» вышел в 1912 году вслед за «Скифскими черепками». Сборник содержал такие известные, ставшие классикой стихотворения, как «Сероглазый король», «И когда друг друга проклинали…», «Муж хлестал меня узорчатым…», «Сжала руки под темной вуалью…», «Меня покинул в новолунье…», «Я научилась просто, мудро жить…», «Музе» («Муза-сестра заглянула в лицо…»), «Столько просьб у любимой всегда!..» и др. Хотя, по словам Кузьминой-Караваевой, молодая Ахматова «не выходила за порог душной, заставленной безделушками комнаты», величина дарования здесь очевидна. Помноженное со временем на душевный и литературный опыт, это дарование и явило читающему миру ту великую русскую поэтессу Анну Ахматову, которую мы знаем.

Что касается М. Цветаевой, то первый сборник – «Вечерний альбом» – был выпущен 18-летней поэтессой еще раньше, вызвав восторженные отзывы Н. Гумилева, М. Волошина и В. Брюсова.

Последующие сборники лишь подтверждали первое впечатление: России вновь повезло с рождением большого поэта! Правда, со временем божественный дар воплотился в заумные словеса, столь непохожие на прекрасные, страстные стихи юной Цветаевой. Подтверждение своим мыслям я обнаружила в записях поэтессы Марии Петровых:

А потом были чужая земля, некоторая беспорядочность жизни, запутанность отношений с близкими людьми, отчужденность от соотечественников, какие-то нарушения психики и – роковая ошибка возвращения на родину. Судя по всему, Поэзии это не пошло на пользу, хотя ни в коей мере не умаляет значения Марины Цветаевой для истории русской литературы, тем более что в молодые годы ею написано столько гениальных строк, что с лихвой хватило бы на долгую жизнь!