Владимир Чиков - Нелегалы 1. Операция «Enormous»

Тогда же, осенью 1949 года, криптографы ЦРУ провели расшифровку некоторых телеграмм НКВД, которыми Москва в 1944 году обменивалась со своим генконсульством в Нью-Йорке. Эта операция, получившая у американцев название «Венона», вывела их на псевдоним Клауса Фукса — Чарльз. ФБР попросило у англичан разрешения на допрос немецкого ученого в Лондоне, однако несносные британцы на это не пошли, но все равно тучи над ним стали сгущаться. И хотя конкретными данными о его шпионской деятельности ведомство Гувера не располагало, оно все же проинформировало МИ-5 о своих косвенных уликах: ФБР сообщило об обнаруженном при обыске у Голда плане города Санта-Фе с пометкой места встречи Чарльза и Раймонда, об упоминании имени Фукса в записной книжке разоблаченного в Канаде советского агента Бэкона, и высказывалась версия о возможной причастности Фукса к утечке из британской научной миссии секретных материалов по «Манхэттенскому проекту». Все это заставило английскую контрразведку ускорить «прощупывание» Фукса.

Начальник службы безопасности Научно-исследовательского атомного центра в Харуэлле Генри Арнольд решил действовать осторожно и методично. Он «обставил» ученого так, что каждый его шаг стал находиться под наблюдением. Но главные свои усилия Арнольд направил на то, чтобы подружиться с ним, расположить его к себе. Действовал он при этом деликатно, ненавязчиво, не лез в душу с вопросами, искал точки соприкосновения, выявляя его слабые и уязвимые места, используя которые можно было бы добиться признания или раскаяния в содеянном.

Фукс, почувствовав, что попал в поле зрения английских спецслужб, стал постоянно испытывать страх за свою судьбу. А когда он узнал, что его отец переехал на постоянное жительство в Восточную Германию, то сообщил об этом Арнольду и поинтересовался: что, может быть, ему, имеющему особый допуск к секретам, следует в этом случае уйти из Харуэлла? Фукс рассчитывал таким образом «по-тихому» уволиться со сверхсекретного объекта и переехать к отцу в Лейпциг. Но обернулось все по-другому. Арнольд пообещал помочь ему чем сможет, но тотчас сообщил в Лондон руководству МИ-5 о своем разговоре с ученым, который был тогда подавлен, растерян и чем-то сильно озабочен.

Шефы МИ-5 после такого сигнала решили форсировать разработку Фукса: началась круглосуточная слежка за ним, подслушивание его телефонов, перлюстрация корреспонденции, а для дальнейших бесед с ним и побуждения его к добровольному признанию связи с советской разведкой (прямых улик его сотрудничества у МИ-5 не было) в Харуэлл поехал опытный следователь и психолог Уильям Скардон. На первой же довольно продолжительной беседе — а по существу это был настоящий допрос с умело расставленными хитроумными ловушками — он дал понять Фуксу, что знает о нем почти все, и в конце предъявил ему обвинение в передаче секретных сведений Советскому Союзу, чем основательно смутил подозреваемого и поверг его в шоковое состояние. Убедившись, что Фукс действительно виновен и поэтому глубоко переживает внутренний кризис, Скардон в тот же вечер уехал в Лондон, решив предоставить своему подопечному необходимое время «дозреть», побыть наедине со своими тяжкими мыслями.

Через неделю следователь провел с ним вторую беседу с единственной целью — заставить его признаться. Тогда же, под новый, 1950 год, Скардон сообщил ему, что по соображениям безопасности он будет уволен с должности начальника отдела теоретической физики. Невзирая на это, Фукс продолжал все отрицать. Не отстранялся он пока и от работы в Харуэлле, и делалось это преднамеренно, чтобы окружающие его коллеги могли давить на его психику. Этот хитрый расчет английской контрразведки оправдался. «Прощупывание» давно уже превратилось во всеобщее достояние, и поэтому ученые-атомщики по-разному стали относиться к его сложному положению: одни сочувствовали, добросердечно сообщали, что его в чем-то серьезно подозревают, но они верят в него и готовы защищать до последнего; другие, наоборот, начали вдруг избегать его, отводить глаза при встрече.

В конце концов доктор Клаус Фукс психологически не выдержал, сломался. Из него выдавили тогда признание не доказательствами, а именно психологически. 2 февраля 1950 года он был арестован, а через месяц состоявшийся в Олд Бейли суд приговорил его к четырнадцати годам тюремного заключения. Вашингтон требовал, чтобы Фукса за содеянные им преступления на американской территории передали в США, где его неминуемо посадили бы на электрический стул, однако английское правительство и на сей раз ответило американцам отказом. Только некоторое время спустя им было дозволено в Лондоне допросить находившегося в тюрьме Клауса Фукса. Приехавшие в Англию сотрудники ФБР показали заключенному список пятидесяти известных ему ученых и специалистов, участвовавших в разработке «Манхэттенского проекта», и попросили его напротив тех, кто, на его взгляд, может вызывать подозрения, сделать любую пометку. Но Фукс категорически отказался от этой унизительной для него процедуры.

В последующие пять дней агенты ФБР пытались заставить его назвать имя, фамилию и внешность человека, через которого он передавал информацию советским разведчикам. Фукс заявлял им одно и то же: он не знает ни имени, ни адреса того человека, что подлинные имена и фамилии связников ему вообще не назывались, что соответствовало действительности. На шестой день ФБР пошло ва-банк: Фуксу показали доставленный самолетом из Вашингтона сфабрикованный фильм об аресте Гарри Голда с «дословным» текстом признаний, которые он якобы давал уже в тюремной камере. Голд тогда не выдал его. А вот Фукс, вспомнив один из допросов, на котором ему был показан план города Санта-Фе с обозначенным местом их встречи, посчитал, что Раймонд предал его, и потому после нескольких минут мучительных колебаний, находясь уже несколько дней в крайне тяжелом психическом состоянии, опознал на предъявленных ему фотографиях своего американского связника.

Фукса не приговорили в Англии к смертной казни только потому, что он сотрудничал в годы войны не с враждебным Великобритании иностранным государством, а, наоборот, с ее союзником по разгрому фашизма — общего врага СССР, Англии и США.

Через несколько дней после приговора союзническая держава, на которую работал Клаус Фукс, опубликовала заявление ТАСС. В нем содержались такие слова:

«…Выступивший на процессе в качестве обвинителя Генеральный прокурор Великобритании Шоукросс заявил, что будто бы Фукс передавал атомные секреты «агентам Советского правительства». ТАСС уполномочен сообщить, что это заявление является грубым вымыслом, так как Фукс неизвестен Советскому правительству и никакие «агенты» Советского правительства не имели к Фуксу никакого отношения».