Владимир Чиков - Нелегалы 1. Операция «Enormous»

Вот так устами ТАСС Советский Союз отказался от своего самого ценного агента, который и в Англии, и в США ради высоких целей шел на смертельный риск, стремясь оказать помощь стране Советов в обеспечении ее безопасности. А произошло так потому, что когда до Берии дошли сводки с фрагментами признания агента на суде в Лондоне, то вывод его был однозначен: Клаус Фукс — предатель. Протестовать, сомневаться в «мудрости» Берии в ту пору было бесполезно и смертельно опасно. Время было такое. [163] Через девять с половиной лет за примерное поведение в тюрьме Фукс был досрочно освобожден. Ему предложили тогда поселиться в Советском Союзе, сказали, что Берия уже расстрелян, но он все равно отказался и вылетел на жительство в Восточный Берлин, решив в свои сорок восемь лет начать жизнь с чистого листа. Женился, стал членом Академии наук ГДР и заместителем директора Института ядерной физики, членом ЦК СЕПГ и лауреатом Государственной премии. В 1968 году в составе научной делегации он посетил СССР. Тогда же с ним встретился Л. Р. Квасников. Он пригласил его с женой приехать в следующий раз на отдых, но в связи с уходом советского разведчика на пенсию про приглашение и вообще о Фуксе забыли. В феврале 1988 года Клаус Фукс умер. И лишь после смерти он был награжден единственным советским орденом Дружбы народов.

Когда Клаус Фукс признался в том, что он передавал советской разведке секреты атомной бомбы, в США опять, в который уже раз, изрядно разгорелись страсти по поводу «красной опасности», поднялась новая волна шпиономании. В четвертый — в 1946, 1947, 1948 и вот теперь в 1950 году в последний раз был допрошен, а затем арестован агент Раймонд. Ранее проводившиеся вызовы в ФБР, по его словам, были простой формальностью, никаких доказательств его шпионской деятельности у ведомства Гувера не было. После ареста Фукса в его ситуации следовало бы куда-нибудь исчезнуть, как это сделали некоторые из тех советских агентов, кого оговорила предательница Элизабет Бентли. Но он остался в США по двум причинам: во-первых, был уверен, что Фукс не знал ни имени его, ни фамилии, и потому он мог чувствовать себя спокойно; во-вторых, считал, что официальные вызовы в ФБР освобождают его от каких-либо подозрений, а если даже и продолжалась слежка за ним, то в тот период он не мог уже представлять для спецслужб какого-либо интереса. И это действительно так: после отъезда А. Яцкова из Нью-Йорка с ним никто из советской разведки не встречался и практически он был брошен на произвол судьбы.

Но ошибка Голда заключалась о том, что он недооценил возможные показания Фукса, который хотя и не знал его подлинной фамилии и имени, тем не менее достоверно обрисовал портрет, опознал его на предъявленных фотографиях и назвал настоящий псевдоним — Раймонд. После этого ведомство Гувера снова подняло старое досье на Голда, связало все факты воедино, в том числе и карту Санта-Фе с карандашной пометкой места встречи с Фуксом, и пришло к уверенному выводу: американский инженер-химик Гарри Голд — агент советской разведки Раймонд, связник «атомного» шпиона доктора Клауса Фукса.

22 мая 1950 года Гарри Голда [164] Гарри Голд был осужден на 30 лет тюремного заключения. В 1966 году был досрочно освобожден, жил в Филадельфии. В 1972 году скончался от сердечного приступа. арестовали. Полагая, что ФБР уже все известно, он дал полные показания не только о встречах с Фуксом, но и с другим советским агентом Калибром — Дэвидом Гринглассом. Если бы он умолчал о Гринглассе — а о нем его никто не спрашивал, — тогда бы и не началась цепочка дальнейших провалов.

16 июня того же года на квартиру Калибра нагрянули громилы ФБР с наручниками. За два дня до этого жена агента от неосторожного обращения с газовой плитой получила сильные ожоги и слегла в постель. Муж вынужден был не ходить на работу и ухаживать за ней и за совсем еще маленьким ребенком. Поэтому, когда пришли его арестовывать, до смерти перепуганный Грингласс, даже не потребовав присутствия адвоката, согласился ответить на все их вопросы, лишь бы оставили его с больной женой и маленьким ребенком. Он «раскололся» сразу, признался в том, что в годы войны действительно передавал советской разведке информацию по атомной бомбе. В процессе многочасовой беседы со сменявшими друг друга профессионалами ФБР, имевшими за спиной большой опыт ведения допросов и изощренные приемы игры, контрразведка стремилась добиться от Грингласса ответа на главный вопрос: кто еще из американцев мог быть участником «шпионской атомной сети» и кто из них был его вербовщиком? Лишь в два часа ночи под угрозой ареста жены за соучастие в шпионаже, поскольку она знала о его сотрудничестве с «красной разведкой», Грингласс, испугавшись, что маленький ребенок вообще может надолго остаться без родителей, сообщил ФБР, что он был завербован Джулиусом Розенбергом и по просьбе последнего передавал Гарри Голду известные ему по работе в Лос-Аламосе атомные секреты.

Заполучив об этом письменное заявление Грингласса, ФБР на другой же день взяло под демонстративное наблюдение еще одного советского агента — Либерала. [165] Джулиус Розенберг. Эту поспешность в действиях ФБР можно было понять — Эдгару Гуверу нужна была ошеломляющая американцев серия судебных процессов над «красными шпионами». Джулиус Розенберг — коммунист, дипломированный инженер, и потому по всем параметрам больше подходил на роль организатора советского «шпионского заговора», нежели малообразованный, малоизвестный техник из Лос-Аламоса Дэвид Грингласс. Кроме того, Розенберг, как никто другой, подходил и для осуществления более важной задачи, выдвинутой Маккарти: доказать, что «каждый коммунист Америки — это шпион».

Досье на Розенберга было заведено еще в начале 1945 года, когда он был в первый раз уволен с государственной службы в связи с обвинением в принадлежности к Компартии США. Поэтому, пригласив его на первый допрос, агенты ФБР рассчитывали, что они легко добьются от него сотрудничества, но «подходящий» по всем параметрам объект оказался «твердым орешком». Отвергнув выдвинутые против него обвинения, он потребовал очной ставки с Гринглассом, но контрразведка, не имея весомых доказательств, была вынуждена его отпустить.

Свобода Розенберга длилась недолго — ровно месяц. Именно столько времени понадобилось ФБР, чтобы согласовать детали получения свидетельских показаний и раздобыть «вещественные улики. Несмотря на то что Гарри Голд и Дэвид Грингласс давно уже признали свою вину, им не спешили выносить приговор: постоянный страх перед угрозой возможной смертной казни должен был вынуждать их к даче все новых и новых «показаний» по подсказке агентов ФБР.