Виктория Балашова - Шекспир

В конце августа Уильям в очередной раз оказался в Стрэтфорде. Он понимал, что позже добираться туда станет тяжелее, поэтому решил опять навестить дочерей.

— Заболела бабушка, отец, — встретила его печальной новостью Джудит, — даже мама теперь выходит из дома, чтобы помогать за ней ухаживать. Джон сказал, что долго она не проживет.

Уильям, ошарашенный новостью, отправился поговорить с зятем. Тот не стал скрывать тяжелого положения:

— Она стара, господин Шекспир, вы же понимаете. Тут ничего не поделаешь. Время берет свое. Лечи не лечи.

Уильям побрел к дому родителей. В нем он провел свои детские годы, оттуда бегал смотреть спектакли, с которыми постоянно к ним приезжали театры. Там же познакомился и с Анной, дочерью друга своего отца.

Он присел рядом с кроватью, на которой лежала умирающая мать. Ее щеки запали, она вся будто уменьшилась, еле различимая под одеялом. Мать легонько сжала его руку и в последний раз посмотрела Уильяму в глаза…

— Она словно дожидалась твоего приезда, — промокнув слезы платком, сказала Сьюзен, — две недели лежала и ждала. Только ты приехал и попрощался с ней, как Господь забрал ее к себе.

— С отцом я попрощаться не успел, — проговорил Уильям, — все, Сью, нет ни родителей, ни младшего брата, ни сына. Остались вы с Джудит да брат с сестрой.

— Отец, это значит, что ты не одинок. Мы всегда радуемся твоему приезду в Стрэтфорд. Так уж получилось, что в этот раз он омрачен смертью бабушки. Но у нас есть малышка Элизабет. Она поможет пережить горе. Ты заметил, — добавила Сьюзен с улыбкой, — Лиз узнает тебя.

— Она слишком мала. Сью, ты преувеличиваешь, — Уильям покраснел от удовольствия, — не может быть!

— Узнает! Точно тебе говорю. Так и есть, — заверила его дочь…

Уильям сидел в углу комнаты и слушал Мэри. Она обращалась к сыну, зная, что Уильям тоже ее слышит, иногда поднимала на него глаза и улыбалась, чуть приподняв уголки губ.

Стемнело. На море бушевал шторм, и все корабли и лодки в тот день остались пришвартованными у берега. Но вот у кромки воды показались четыре фигуры. У одного человека на руках был маленький ребенок.

— Меня заманили в ловушку, — послышался мужской властный голос, — на вашем месте я бы этого не делал.

— А ты не на нашем месте, — послышался смех, — и никогда уже тебе не быть ни на нашем месте, ни на своем.

— Пожалейте дитя. Девочка ни в чем не виновата.

— Э, нет. Ее вина в том, что она — твоя дочь. Если мы оставим в живых Миранду, то она рано или поздно займет трон, который мы сейчас освобождаем от твоего присутствия. Какой в этом смысл? Нет. В живых не останешься ни ты, ни твоя дочь.

Человека с ребенком на руках, подталкивая, повели к лодке. Волны долгое время не давали их туда посадить, отбрасывая лодку все дальше от берега. Один мужчина держал короля, двое других пытались подтянуть лодку поближе. Наконец она оказалась достаточно близко, чтобы к ней можно было подвести Просперо. Его руки были связаны, и предатели с трудом сумели посадить его в болтавшееся на воде суденышко. Ему на колени положили младенца, завернутого в большой шерстяной платок. Они из всех сил оттолкнули лодку от берега.

— И не надейтесь, что вам так просто сойдет это с рук, — прокричал король, стараясь перекричать шум волн.

Они не слышали его или сделали вид, что не слышат. Фигуры все дальше удалялись от кромки воды, постепенно становясь совершенно невидимыми на фоне черного, покрытого свинцовыми тучами неба.

Лодку быстро уносило прочь от земли. Иногда волны чуть приближали ее к берегу, но потом, словно пытаясь с лихвой компенсировать это расстояние, они отбрасывали ее гораздо сильнее, унося в глубь моря. Просперо пытался встать, чтобы успеть выпрыгнуть из лодки, но наконец понял, что, не уронив малышку с колен на заполненное водой дно, ему это сделать не удастся.

Всю ночь лодка плыла сама по себе, гонимая лишь ветром, который встал на сторону предавшего короля брата. Он гнал ее от берега в неведомую сторону, и утром Просперо увидел вокруг лишь бескрайнюю водную гладь.

Сколько дней прошло, ему было неведомо. Король пытался загораживать своим телом дочь от палящего солнца, удерживал ее от того, чтобы она не упала в воду во время шторма. Сам он иногда засыпал, чтобы через какое-то время, вздрогнув, проснуться и увидеть перед глазами прежнюю картину. Каждый день Просперо пробовал перетереть веревки, связывавшие его руки, о край деревянной лодки.

Однажды Просперо очнулся от сильного толчка. Дочка заплакала. Король с удивлением обнаружил, что лодка уткнулась в песок.

— Берег! — воскликнул он, едва сумев разлепить запекшиеся губы.

Просперо пошевелил руками и почувствовал, как веревки легко соскользнули с затекших запястий. Он подхватил на руки Миранду и аккуратно перекинул ноги из лодки в воду. Сделав пару шагов, король очутился на песчаном берегу. Впереди он увидел скалу, которая по своей причудливой форме напомнила ему замок.

— Это все же лучше, чем открытое море, — произнес он вслух и отправился к скале.

Его ноги утопали в песке, ослабевшие руки с трудом удерживали дочь. Но он понимал, что ему осталось сделать всего несколько десятков шагов и он окажется у цели. Ветер подгонял его, подталкивая в спину и облегчая путь. На солнце набежало небольшое облако. Когда Просперо дошел до скалы, небо было целиком затянуто невесть откуда взявшимися тучами. Пошел дождь.

В скале виднелся небольшой вход внутрь. Король пригнулся и вошел в огромный зал, освещаемый светом, проникавшим сквозь то отверстие, через которое он только что туда попал.

— М-мм-сс-с, — зашелестело в воздухе, и перед Просперо возникла полупрозрачная фигура юноши, — я мог бы помочь тебе, господин. Много столетий назад меня заколдовала злая колдунья. Если сделать несколько добрых дел и соединить любящие сердца, то колдовские чары падут, и я вновь обрету свободу.

— Боюсь, я могу только попросить тебя сделать несколько добрых дел. Например, раздобыть для нас дрова, огонь и еду. Но вот по поводу соединения любящих сердец я не уверен. Здесь я и моя маленькая дочь. Тебе некого соединять, мой друг.

— Море принесло сюда вас, море принесет и любящее сердце, — юноша продолжал парить в воздухе, — что касается твоей просьбы, то нет ничего проще. Жди здесь, — и он исчез так же неожиданно, как и появился…

Время текло на острове медленно. Но день сменялся ночью, а год следовал за годом. Миранда взрослела, а король научился повелевать всеми духами, которые его окружали. Духи были разные: добрые, как юноша, встретившийся им в первый день, злые, как те, что появились позже и пытались прогнать незваных гостей прочь.