Владимир Герлах - Изменник

Проехали деревянный временный мост через Березину. Огромный фельдфебель с замерзшими усами, с которых висели сосульки льда на поднятый воротник шинели, внимательно проверил бумаги, бросил взгляд на кучу тулупов и одеял, около которых неподвижно сидел внезапно побледневший Аренд, отдал честь и приказал поднять шлагбаум. Галанин нагнувшись к рулю все сильнее нажимал на газ, стрелка скорости быстро прыгала по цифрам: 40, 60, 80, 100, Автомобиль мчался вперед в туманную снежную даль. Снег горел и искрился в лучах холодного негреющего солнца, лес все ближе подбегал к дороге и вдруг окружил ее плотной непроницаемой, покрытой снегом стеной. Высоченные ели и березы стояли не шевелясь, точно колонны в огромном бескрайнем храме… было торжественно тихо и таинственно жутко!

Все невольно замолчали и вслушивались в тишь леса, пока Галанин не прервал тягостного молчания: «Какой чудный зимний день, смотрите, эти березы в снегу, точно невесты в подвенечном уборе! Это бледное синее небо! Хорошо жить на моей родине! Мы покажем себя в Б. Генерал просто ахнет!»

И они себя, в самом деле, показали. С утра до вечера работали, разбирались в запутанных сводках и донесениях, вызывали к себе районных комендантов, вели совещания с представителями городских комендатур, с агрономами Облзо и Райзо, кричали, грозили и уговаривали. Сместили старых, неумелых и нерешительных комендантов, на их место поставили новых, молодых и смелых.

Наладили бесперебойные поставки для армии, скота, зерна, жиров. Исполняли в точности требования армии и постепенно при помощи тыловых, армейских частей очищали область от небольших и робких партизанских отрядов. Сами были точными и старательными на службе и такой же точности и старания требовали от своих подчиненных. Готовились к весеннему севу и одновременно заканчивали молотьбу прошлогоднего урожая. Выяснили запасы посевного зерна, из богатых районов давали взаимообразно в бедные, приводили в порядок МТСы.

Галанин сам уселся за гектограф, отпечатывал и рассылал по самым отдаленным МТС’ам циркуляры, требовал точных сводок о состоянии с/х машин и наличии запасных частей. Отыскивал русских специалистов, вместе с ними подсчитывал исправные машины и составлял росписи недостающих запасных частей для негодных. Ездил по огромному тылу немецкой армии вместе с механиком-зондерфю-рером Германом, в Могилев, Смоленск, Орел… к самому закоченевшему в снегах фронту, где на разрушенных станциях, занесенных снегом запасных путях, в заброшенных взорванных вагонах, в полусгоревших складах, находил ржавеющие драгоценные запасные части, грузил их в вагоны, сам таскал тяжелые ящики, ругался с обалдевшими от усталости и холода вокзальными комендантами и отправлял все в Б. к Розену.

После двух недель упорного труда и бессонных ночей, отдохнули и осмотрелись. Удовлетворенно улыбались друг другу и просматривали донесения из районов и благожелательные отзывы из центра: «Ага признали нашу способность организовывать и наши успехи! но это только начало! мы покажем нашу работу по настоящему, когда засеем по плану и снимем первый наш урожай! Наши агрономы покажут, надо только их обласкать и награждать как полагается, натурой, а не этим смехотворным жалованьем!» Они поняли одно самое главное: что без помощи русских специалистов они ничего не добьются. Ценили их и вбивали в головы районных комендантов эту простую истину. Упорствующих, самодовольных и бездарных беспощадно гнали в центр за ненадобностью, и дружески хлопали по плечу послушных: «Господа, помните и не забывайте то чему учит нас наш великий фюрер: «И действовать ты должен так, как будто от тебя одного зависит спасение родины!» Побольше инициативы, я вас покрою перед начальством, даже ваши ошибки, если, в конечном итоге, вы поднимите с/хозяйство вашего района! Думайте о том, что от вас зависит обуть, одеть и накормить наших славных солдат, тогда они победят и мы с ними! Ведь мы же такие солдаты как те на фронте, мы тоже воюем с партизанами и одновременно строим мирную жизнь, в одной руке автомат, в другой — плуг. Смотрите, сколько наших уже пало смертью храбрых, опять два в К. Герои!»

Большинство убитых было всегда в К. Розен возмущался: «Когда я туда посылаю людей, то мне кажется, что я посылаю их на верную смерть! Все время оттуда неприятные вести. Говорил сегодня опять со штабом, не желают помочь. Очень уж далеко и к тому же леса и болота! У них едва хватает солдат для защиты коммуникаций. Прямо хоть закрывай там комендатуру, да и пользы от нее никакой! Присылают только водку и наливку, нет ни скота, ни зерна, ни молока. Этот Губер совершенно не способен! Удивительно, что сам еще жив, не убили!»

Галанин вернулся под вечер после своей очередной поездки. Было начало февраля, но не теплело. Все тот же снег и мороз, и резкий, обжигающий ветер. Усталый и продрогший он сидел один в пустой столовой областной с/х комендатуры. Шурка суетилась около него, подала суп, принесла маленький графинчик водки, сама налила рюмку: «Вы выпейте, согрейтесь. Вишь какой холод. И чего вы все время гоняете, день и ночь! Так нельзя — заболеете!» Хмурый Галанин бросил ложку на стол: «Суп ни к черту, пересолили, черти! Дай мне второе, да поскорее, где майор?» — «Он у себя в канцелярии, там скандал, приехал комендант из К., вот и ругаются!» — «Поругались? ты опять подслушивала, Шурка? Смотри мне! Ну, а дальше что?» — «Не знаю, майор снова его вызнал к себе после обеда и снова стал на него орать. Ох и строгий этот майор стал, что стал, чуть что кричит: раус! И какие вы оба здесь стали! Там в Б. какие веселые были да и в дороге, а сюда как приехали, что ни день скандал! То с зондерфюрерами, то с агрономами. Никогда не выпьете как следует, не посмеетесь».

Галанин хмуро улыбнулся: «На все время, Шурка, ты что думаешь, мы такие пьяницы! Мы знаем когда нужно пить и когда работать! война!» — «Конечно война! но и себя забывать тоже не нужно. Вы вот и девушек не любите, не погуляеге по мужскому, разве это к добру приведет? у вас одно на уме: рожь да гречиха, тракторы да комбайны, писаря и агрономы. Слушать тошно!»

Галанин рассеянно слушал ее болтовню. Постепенно она перешла к новостям Б. Эта девушка-мальчишка обладала удивительной способностью все видеть и слышать, от ее внимательных глаз и ушей не ускользало ничего. Она все знала и ее суждения о людях были метки и остроумны. Поэтому в ее обществе Галанин отвлекался от неприятных дум. А неприятностей было много! Работа в областной комендатуре, участие в экспедициях против партизан, определенные большие успехи в налаживании с/хозяйства в области, все это не могло заставить его забыть о своей личной жизни.