Федор Галкин - За рычагами танка

— Сдюжим! Не то еще видали, — вдруг громко проговорил Рагозин, тряхнув головой, прогоняя сон.

— Это ты о чем, служивый? — спросил пожилой мужчина с седой козлиной бородкой и черными, как бусинки, бегающими глазами, примостившийся на чемодане недалеко от Рагозина.

— Это я так, сам с собой разговариваю.

— А! Понимаю, — с ухмылкой проговорил пожилой, — С умным человеком беседуешь.

Рагозин улыбнулся.

— С умным ли, нет ли, а иногда не вредно и с собой совет держать. Был я сегодня в приемной Калинина, о своем положении рассказал. Дежурный обещал доложить Михаилу Ивановичу. Не знаю, верить или нет?

— Верь! Обязательно верь! Доложит или не доложит, все равно верь: вера от уныния излечивает, черные мысли прочь гонит, жить помогает. А с собой совет держать — значит думать. Думать всегда надо и над большим, и над малым, это тоже жить помогает, верный путь в жизни найти помогает.

Дня через два Иван снова наведался в приемную. Тот же дежурный, что и в прошлый раз, встретил его радушно, как старого знакомого, и сразу заявил:

— Все в порядке, танкист, Михаил Иванович лично тебя примет. Заходи послезавтра в двенадцать часов.

Следующие двое суток Рагозин жил ожиданиями предстоящего приема. Мысленно он представлял себе, как Михаил Иванович оторвется от бумаг, обернется к нему, Рагозину, когда он войдет, и начнет расспрашивать — как воевал, много ли врагов убил, за что получил ордена и медали. А потом куда-то позвонит и прикажет отвести для инвалида Отечественной войны комнату.

В действительности же все произошло гораздо проще. Тот же молодой человек в защитной гимнастерке провел его в приемную, попросил немного обождать и скрылся в боковой двери. Через полминуты он вышел и пригласил Рагозина следовать за собой.

Войдя в скромный кабинет с длинным столом и расставленными вокруг него полумягкими стульями, Рагозин очутился прямо перед Михаилом Ивановичем Калининым.

Он сидел за столом, опустив голову. Во всем его виде угадывался уставший от огромных государственных забот человек. Когда Рагозин сделал шаг вперед, стукнув при этом костылями, Михаил Иванович поднял голову и тихо, но участливо спросил:

— Ну что, солдат, обижают тебя «бюрократы»? Ничего. Ты на них не обижайся. Среди них большинство добросовестных людей. В трудное время мы живем, товарищ. Нехватка во всем. Потерпи, скоро будет лучше. А сейчас тебе, сколько возможно, помогут. Где ранило?

— Недалеко от Эльбинга, — тихо ответил Рагозин.

— Значит, перед самым концом войны. Ну, не унывай. Отдохнешь, пойдешь работать. Желаю успеха.

Рагозин понял, что разговор окончен, и забыв о ноге, хотел было по-военному повернуться кругом. Но вместо этого неуклюже развернулся и чуть не упал на паркетный пол. Михаил Иванович ободряюще улыбнулся, кивнув головой, и снова наклонился над бумагами.

Когда Рагозин вышел из кабинета, помощник Калинина тут же позвонил куда-то, справился, выполнено ли указание о комнате, и, удовлетворенно улыбнувшись, сказал:

— Посиди немного, танкист, сейчас будет машина, и тебя подвезут до места.

Через несколько минут подошла машина, и Рагозина пригласили ехать. Привезли его в семейное общежитие метростроя на Несвежеском переулке и вселили в отдельную девятиметровую комнату.

— Не дворец, но временно пожить можно, — сказал сопровождавший его человек. — Располагайся, солдат, и будь хозяином.

Оставшись один в пропахшей какими-то лекарственными запахами комнате, Рагозин подошел к окну и тихо открыл скрипнувшие створки. В комнату ворвалась волна весеннего воздуха. Иван сел на низкий подоконник и глубоко задумался: что дальше?

Ведь он шахтер, техник, а место шахтера — забой, штрек.

Можно ли добиться полной отдачи труда в забое, когда приходится передвигаться на далеко не совершенном протезе или на костылях? Не лучше ли, сохранив свою профессию, повысить ее квалификацию до инженера; работать не физически, но с большей пользой. И Рагозин принимает твердое решение — учиться.

Избранный путь был не из легких. Прошло больше десяти лет, как он закончил техникум. Правда, за это время он приобрел большой практический опыт в горном деле, но многое забыл из теории. Однако и это не остановило коммуниста Рагозина. Не колеблясь, он пошел на ускоренный курс Московского института инженеров транспорта с трехгодичным обучением.

Снова учебники, чертежи, схемы. Были моменты, когда сдавали нервы, казалось, что окончательно иссякли силы. Но минуты слабости обычно длились недолго. Стоило вспомнить те моменты, когда сквозь всесокрушающий огонь врага пробивались вперед — и снова возвращалась уверенность в себе и в будущем.

Так, где сметкой, где нечеловеческими усилиями и упорством, просиживая над учебниками и чертежами от зари до зари, Иван Рагозин в конце 1949 года успешно закончил курс обучения и пошел работать в систему Метростроя на инженерную должность…

Он продолжает трудиться и сейчас в должности старшего инженера, активно участвуя в строительстве подземных стальных магистралей столицы.

Иван Федорович скуп на разговоры, однако и он не может удержаться, чтобы иногда при случае не напомнить, как растет и развивается подземная дорога столицы:

— После ввода в строй первой очереди, в строительстве которой мне довелось участвовать, — говорит инженер Рагозин, — под Москвой ходили трехвагонные составы с пятиминутными интервалами и перевозили сто восемьдесят тысяч человек в сутки. Однако, и это тогда было диковинным. А теперь с восьмидесятисекундными интервалами под московскими улицами несутся голубые экспрессы в семь вагонов, которые перевозят из конца в конец столицы до семи миллионов человек в сутки!

А ведь во всем этом немалая частица труда ветерана Великой Отечественной войны, кавалера двух орденов Славы, бывшего механика-водителя, коммуниста Ивана Федоровича Рагозина.

Не обошло ветерана стороной и личное счастье — ему удалось создать хорошую семью. В 1952 году Иван Федорович женился на девушке, работавшей на метрополитене. Вера Ивановна оказалась хорошей хозяйкой, примерной спутницей жизни и отличной матерью. Вместе они воспитывают дочь. Иван Федорович гордится своей Людмилой, которая, окончив десятилетку, наметила дальнейший путь в учебе, связанный с профессией отца.

Рагозин не забывает о ветеранских обязанностях — воспитывать молодежь в духе преданности Родине и готовности к защите ее. Он бывает в школах и на встречах с трудящимися селений и городов, в боях за освобождение которых довелось участвовать.

Побывал Иван Федорович и на Танковом поле под Прохоровкой. Ездил он туда в день тридцатилетия танкового сражения в составе делегации совета ветеранов 5-й гвардейской танковой армии. Участвовал в торжественном открытии памятника-танка, сооруженного прохоровцами. Стар и млад собрались на Танковом поле со всего района, чтобы приветствовать своих освободителей, преподнести им цветы.