Михаил Бейлин - Не был, не состоял, не привлекался

Сергей оказался очень симпатичным парнем. Он окончил Институт международных отношений, не имел важных родственников или знакомых и видов на карьеру. Между прочим, мне приходилось встречать в других странах наших атташе по спорту с подобными данными. Сергей познакомил меня с Игорем, доцентом-физиком – преподавателем здешнего университета, журналистом Арсеном и Сашей, носителем дружбы и культуры в мадагаскарские массы. Надобно отметить, что наш Дом дружбы был заметно скромнее, чем аналогичное заведение бывших колонизаторов французов. Наш был на уровне провинциального дома культуры. А французский, имени Альбера Камю, носил все черты евроремонта, как теперь говорят.

Саша первым делом сводил меня в оригинальный монозоопарк, где жили только лемуры. Правда, разнообразные. Это чудо зоологии – мадагаскарская достопримечательность. Зверушки симпатичные, пушистые, большеглазые и длиннохвостые издавали неожиданные звуки. Можно было ожидать мяуканье, но они хрюкали. Потом Саша доставил меня в Дом дружбы, где собрались местные шахматисты. Мы пообщались с помощью Саши, который владел французским по-настоящему. Меня попросили сыграть две партии блиц с мальчиком лет десяти, надеждой местных шахматистов. Я согласился и с первых ходов сообразил, что мальчуган не промах. По дебюту он получил преимущество, и мне стоило немало усилий, чтобы не пасть сраженным тяжелой и меткой стрелой к удовольствию всех зрителей поединка.

Доцент Игорь, которому поручили опекать меня, сказал, что из Москвы сообщили, будто я владею французским языком, но когда выяснилось, что умею лишь лопотать по-немецки, никто не удивился художественному преувеличению, тем более что название шахматных фигур и цифры, обозначающие вертикали шахматной доски, по-французски я знаю твердо.

Проверка моих возможностей местными шахматистами не ограничилась спаррингом с юным дарованием. Устроили сеанс одновременной игры с часами. Однако при комплектовании состава участников допустили стратегическую ошибку. Включали по одному представителю из разных спортивных организаций. Так что добрая половина противников оказались довольно слабыми шахматистами. И самый сильный, не удовлетворенный, вероятно, тем, что пришлось играть в сеансе, затеял с первых ходов перепалку в быстром темпе, не отпуская сеансера от доски. Он проиграл фигуру, и остальные участники сеанса приуныли. Проверку я провел успешно.

В это время в Москве проходил матч Карпова с Каспаровым, и интерес к шахматам был довольно высок. Местная пресса уделяла место шахматным событиям, в том числе и моей скромной персоне. Занятия с шахматистами проходили в благоприятной обстановке.

Столица Мадагаскара город Антананариву раньше назывался Тананариву. Кажется, дополнительные две буквы существенно меняли дело, свидетельствуя о прогрессе. Город окружал большое озеро, улицы поднимались вверх по каменистым склонам берегов. Я видел это в сухой период, но, как мне говорили, в период дождей вода стекает в озеро и грязи не бывает. Рассказывали даже, что, как-то раз, крокодил выполз из озера и разлегся на асфальте тротуара. Захотел погреться на солнышке. Однако доказательств наличия крокодилов и этого любопытного события не было.

Я спокойно ходил по улицам города и не сталкивался с какой-либо реакцией окружающих на цвет моей физиономии. Хотя меня предупреждали, что случаются уличные грабежи и причинения вреда.

Мне объяснили, что рослые атлетичные мальгаши происходят с западной части острова. Они похожи на соседей на африканском берегу пролива, отделяющего Мадагаскар от континента. А на восточной стороне острова – ростом поменьше и сложением поделикатнее. Чувствуется полинезийское происхождение. Религиозные обычаи мальгашей своеобразны. Они преимущественно христиане, но по особому чтут останки умерших. Мальчикам делают обрезание, как иудеи и мусульмане.

По воскресеньям в городе регулярно занимало большую площадь торжище, называемое сумА (ударение на последнем слоге). Что-то вроде ярмарки, куда привозят для продажи свой товар с округи. Мне показалось, что изделия местных умельцев из дерева, кости и других материалов грубоваты, не блещут тонким вкусом. Я поделился своим наблюдением с Сашей – культуртрегером. Он спорить не стал, но сказал, что у мальгашей отличный музыкальный слух. В Доме дружбы многие легко и просто играют на каких угодно музыкальных инструментах.

Гаишников в городе было очень мало, машин тоже не слишком много. Водители ездили, не затрудняя себя соблюдением правил. Так что ходить по улицам следовало внимательно. Мои коллеги шахматисты оказались симпатичными ребятами. Замечательное свойство шахмат настраивать на одну волну людей независимо от возраста, положения, цвета кожи и многого другого.

Я согласился комментировать партии матча Карпова с Каспаровым для местной газеты «Матэн» без гонорара, в общественном социалистическом порядке. Дни летели быстро.

Оказалось, что я произвел положительное впечатление на принимающую сторону, меня сводили на прием к министру, отвечающему за спорт, и завели разговор о работе тренером на несколько лет. Мои новые друзья Игорь, Сергей и Арсен одобряли это идею, а я колебался. Арсен во время скромного чаепития у него дома, в прошлом – вилле какого-то крутого французского колонизатора, сохранившей свои размеры, но не убранство, убеждал меня таким аргументом: «У тебя сын есть? Внуки будут. Надо о них подумать». Поколебавшись, я сказал спортивным руководителям, и, естественно, нашему посольству, что я не против. Шахматисты стали обсуждать, как бы шахматного тренера не приватизировал армейский клуб, как он уже успел сделать с советскими тренерами по некоторым другим видам спорта. Все протекало многообещающе. Посол устроил фуршет по поводу приезда и моей работы, а также приезда команды теннисистов. Перед отъездом я удостоился персонального приема. Тем временем в Москве Карпов выигрывал партию за партией и посол, мне казалось, был доволен таким течением матча. Я подарил ему книгу с автографом Карпова. Он поблагодарил меня за проделанную работу, выразил надежду, что через годик – другой я вновь посещу Мадагаскар и смогу полюбоваться всходами посева, который я произвел. Получив отказ в столь изысканной дипломатической форме, я сделал вид, что меня на долгосрочную тренерскую работу и не приглашали.

Когда я улетал, в аэропорт приехал посол. Он провожал секретаря посольства, очень симпатичного молодого человека. Не знаю, соответствовало ли это дипломатическому протоколу.

Фамилия секретаря была такая же, как у одного члена политбюро. Посол уделил внимание и мне. Мы, прогуливаясь, поговорили о матче Карпов – Каспаров. Счет в тот день был разгромным в пользу Карпова. На этом дипломатический «политес», как мне показалось, не кончился. В полете меня кормили по первому классу, то есть салфетки были не бумажные, а накрахмаленные. Летел я, конечно, самолетом «Аэрофлота». Наверно, экипажу посоветовали, подумал я.