Михаил Бейлин - Не был, не состоял, не привлекался

Команду шахматистов ОАЭ возглавлял талантливый мастер Саед аль Саед. Симпатичный и очень аккуратный молодой человек. Все снятые в процессе игры фигуры и пешки он расставлял по ранжиру, ровненьким рядочком, а не как попало, что делают обычно все. Говорили, что он миллионер, а на нескромный вопрос о его состоянии Саед ответил, что у него есть бухгалтер, вот он и знает. В команде играл также брат Саеда, но его природа не наградила большим талантом. Почему так происходит, неизвестно. Иногда поболеть за Саеда приходили его юные жены в сопровождении толстой дамы в очках.

Играла наша команда успешно, дружно, включая соперников Карпова и Каспарова. Конкуренция оказалась серьезной, но последний тур принес золотые медали.

На Олимпиаде издавался специальный бюллетень. Партии, статьи, фотографии. В цвете, нарядный. В редакции работала одна венгерская шахматистка, владеющая русским. Как-то она задала мне сакраментальный вопрос: «Почему вы, советские, такие агрессивные?»

Раньше я на эту тему не задумывался и ответить не смог.

Для героя романа Набокова «Защита Лужина» все города, где он играл в турнирах, были на одно лицо. В каждом городе вокзал для приезда и отъезда, гостиница, где спать и есть, и турнирный зал. Мое знакомство с Бельгией оказалось на том же уровне, хотя я в течение одного месяца дважды прилетал на неделю и улетал из Брюсселя.

В 1988 году М. М. Ботвинник был приглашен в качестве почетного гостя на большой международный турнир, организованный бельгийским профессором и предпринимателем Бесселем Коком. Учитывая пожелание Ботвинника, пригласили и меня. Мы присутствовали на открытии турнира и его старте, а также на финише и закрытии. Жили и играли участники турнира в гостинице «Шератон», где все на звездном уровне, включая магнитные карточки вместо ключей от номеров. В церемонии открытия и жеребьевке приняли участие какие-то дрессированные белые голуби. Закрытие провели по соседству в роскошном, но почти пустом зале оперного театра. Вероятно, интерес к шахматам в Бельгии сравнительно невысок, однако молодой, симпатичный и продвинутый в области передовых технологий профессор Бессел Кок продемонстрировал элите шахматного мира свои организационные способности и материальные возможности.

Земляки из посольства покатали нас по городу, мы поглядели на атомиум, ставший достопримечательностью Брюсселя, а также единственную в своем роде и всемирно известную статую пис-манекен, изваянную по случаю выздоровления ребенка голубых кровей. Погода стояла ясная, улицы чистые, народу умеренное количество Я как адъютант всюду следовал за Михаилом Моисеевичем. Все шахматисты знают, что у Ботвинника железная воля, что он отлично чувствует себя в конфликтной обстановке. И сравнительно немногие знают, что он был доброжелателен и предупредителен, в быту скромен. Он был неунывающим человеком, любил юмор. Я повторяюсь, но вспоминать такое приятно. При этом круг интересов Ботвинника был чрезвычайно широк, слушать его было всегда интересно и полезно.

Мне крепко запомнилась одна сценка на турнире. Для журналистов, гроссмейстеров и прочих ВИП персон было оснащено мониторами специальное помещение, где наблюдали за игрой, происходящей в турнирном зале и обсуждали течение партий. Михаил Моисеевич из-за очень серьезных проблем со зрением не видел позиции на экранах мониторов. Я говорил ему о расположении фигур и он, участвуя в анализе с другими гроссмейстерами, нередко демонстрировал, что, не глядя на доску, он видит поболее, чем другие, зоркие коллеги.

В турнире играл Михаил Таль. Повидаться с ним в Брюссель приехала его первая жена Салли. Легендарный Таль сохранял с ней самые приязненные отношения. С ней был ее муж, большой любитель шахмат, деловой человек. Мы пили кофе, вели так называемую светскую беседу. Салли сказала, что хочет нечто обсудить со мной тет-а-тет. Оказалось, что она попросила меня повлиять на Мишу, чтобы он, так сказать, не нарушал спортивный режим. Я вынужден был огорчить Салли. Она явно переоценивала мои возможности. Остановить Таля у меня было не больше шансов, чем руками остановить движущийся паровоз. На призывы к воздержанию Таль отвечал вежливой улыбкой.

Однажды, в свободный от игры день, Михаила Моисеевича и меня Бессел Кок от группы товарищей, так сказать, пригласил на ужин. Мы приехали в какой-то ресторан и оказались в кругу солидных персон. Для прочих ресторан был закрыт. Моим визави оказался потомок русских эмигрантов первой волны по княжеской, как им было сказано, фамилии Гедройц. Он прекрасно говорил по-русски, и было видно, что говорить по-русски ему доставляет удовольствие. Он рассказал мне, как участвовал в качестве переводчика в очень важных переговорах, рассказал о превратностях и зигзагах судьбы. А Михаилу Моисеевичу представительный господин долго рассказывал об открытом им методе решения старинной задачи. Не помню точно, то ли как обскакать конем всю шахматную доску, то ли как поставить восемь ферзей, чтобы ни один не оказался под боем.

Так мне довелось «потусоваться» в светском обществе.

После второй мировой войны Югославия заняла одно из ведущих мест в мире шахмат. Во всех республиках регулярно проводились представительные международные турниры, был насыщенный календарь внутренних соревнований, работало множество клубов, пресса и общественность уделяли шахматам большое внимание, выдвинулось много высококлассных шахматистов – гроссмейстеры Глигорич, Ивков, Матанович, Трифунович, и другие. Шахматы в стране стали массовым видом спорта. Регулярно проводились товарищеские матчи меду командами Югославии и СССР. В Белграде организовали и провели матч команд СССР и сборной мира, издавали много шахматных книг. Гроссмейстер Александр Матанович организовал уникальное периодическое издание «Шахматный информатор». Объемные тома, выпускаемые по два в год, в течение многих лет стали настольными книгами шахматистов высокой квалификации во многих странах.

Гроссмейстер Матанович имел отличные спортивные успехи, привлекательный творческий стиль игры, но, однажды, я, беседуя с ним, с некоторым удивлением услышал от действующего гроссмейстера, что главным своим делом он считает создание «Шахматного информатора». И действительно, «Шахматный информатор» сыграл выдающуюся роль. Множество мастеров стали настойчиво изучать по «Информатору» дебютную практику, изучать манеру игры противников. Повысилась роль самостоятельных занятий, роль труда, роль подготовки. Тигран Петросян даже иронически называл трудолюбивых шахматистов, не имеющих индивидуального творческого почерка, детьми «Информатора».