Виталий Никоненко - Николай Александрович Добролюбов

Боязнь реальной жизни приводит либералов к тому, что они приписывают свои отвлеченные представления окружающей действительности. Выдавая желаемое за действительное, либералы к фактам народной жизни часто причисляли все те планы и предположения, которые они вырабатывали на бумаге, а это могло привести их к довольно забавным практическим последствиям. Дело в том, говорил Добролюбов, что такие разглагольствования, исследования, комитеты и т. п. «совершенно ничего не значат пред твердым и могучим ходом жизни, не спрашивающей у нас никаких программ» (3, 6, 154). Конечно, Добролюбов не сводил узость воззрений либералов к их философской необразованности. Так, например, французским либералам середины XIX в. нельзя было отказать в стремлении поговорить о деспотизме Луи Наполеона. «А о чем говорить этим господам, ненавидящим suffrage universel и боящимся народной свободы пуще всякого деспотизма?»— спрашивал Добролюбов. Дело, таким образом, не в теоретических познаниях, а в практических устремлениях, в политических целях тех общественных сил, выразителями интересов которых выступают либералы.

Выяснив социальную сущность либерализма и указав на его методологические приемы, Добролюбов и Чернышевский сумели дать систематическую критику идеологии и политики как русского, так и западноевропейского либерализма.

Критическому анализу были подвергнуты также и экономические взгляды либералов. Чернышевский в статьях «Капитал и труд», «Экономическая деятельность и законодательство» и др., Добролюбов в статье «От Москвы до Лейпцига» подчеркнули буржуазно-апологетический характер защищаемого либералами принципа свободы капиталистического предпринимательства, показали неосновательность суждений о вечности частной собственности и капиталистического способа производства в целом, развенчали попытки затушевать острейшие социально-классовые противоречия буржуазного общества. Критика экономических идей западноевропейских либералов дополнялась критикой экономической программы русских либералов. Чернышевский и Добролюбов показали, что русские либералы, как и крепостники, стояли на почве признания собственности и сласти помещиков, осуждая с негодованием всякие революционные мысли об уничтожении этой собственности, о полном свержении этой власти (см. 2, 20, 174). Революционеры-демократы раскрывали буржуазную сущность и антидемократический характер буржуазно-парламентского строя, служащего конечным государственно-правовым идеалом западноевропейских и русских либералов. В знаменитых статьях Добролюбова «Письмо из Турина», «Жизнь и смерть графа Камило Бензо Кавура» и др. раскрыта вся неосновательность политических представлений либералов, высмеяны попытки буржуазных политиков выставить себя выразителями народных интересов. На основе анализа событий бурной истории Западной Европы 30—60-х годов Чернышевский и Добролюбов показали ограниченность, классовый характер буржуазных свобод. Критика либерализма, как «одного из главных врагов революции» (59, 28), составляет лейтмотив почти всех крупных работ Добролюбова; он развенчал тип либерала в мелочных «обличителях», в умеренных «зрелых людях» и т. п., наконец, он создал собирательный образ русского либерала — обломовца. Чернышевский и Добролюбов сумели правильно определить основные признаки либерализма. Борьба против либерализма составляет их крупнейший вклад в русское освободительное движение.

Анализируя сложившееся в конце 50-х годов в Западной Европе социально-политическое и экономическое положение, Добролюбов отмечал тщетность попыток либеральной литературы представить дело таким образом, что сила общественного мнения, покоящегося на политической организации буржуазного общества, в состоянии уничтожить всю социальную несправедливость. Пресловутое «общественное мнение» есть мнение известного своекорыстного кружка, т. е. буржуазии, и поэтому «оно и не принимает слишком близко к сердцу те действия, даже самые произвольные, и несправедливые, которые касаются низших классов народа… а с другой стороны, и сам произвол не слишком смущается неблагоприятным мнением тех, которые сами питают наклонность к эксплуатации массы народной… Если рассматривать дело ближе, — продолжал Добролюбов, — то и окажется, что между грубым произволом и просвещенным капиталом, несмотря на их видимый разлад, существует тайный, невыговоренный союз…» (3, 5, 466).

Несмотря на то что Добролюбов, как и Чернышевский, не обладая материалистическим пониманием истории, не сумел достаточно последовательно провести диалектический принцип развития в исследовании жизни общества, все же, сознательно применяя диалектический метод, он дает довольно верные оценки ряда явлений современной ему жизни.

Объясняя тот факт, что лозунги победившей буржуазии в своей сущности оказались совместимыми с произволом, против которого она ранее боролась, Добролюбов писал: «Самая борьба городов с феодализмом была горяча и решительна только до тех пор, пока не начала обозначаться пред тою и другою стороною разница между буржуазией и работником» (3, 5, 466). Такое объяснение было значительным шагом мыслителя к осознанию диалектики общественного сознания, так как основой смены понятий в общественной жизни выступает борьба классов, преследующих свои материальные интересы. «Вообще, — подчеркивал Добролюбов, — с изменением форм общественной жизни старые принципы тоже принимают другие, бесконечно различные формы, и многие этим обманываются. Но сущность дела остается всегда та же…» (3, 5, 467).

Подвергая критике буржуазную историческую науку, Добролюбов руководствовался положением о том, что в обществе всегда шла борьба антагонистических классов. «Борьба аристократии с демократией составляет все содержание истории… — писал он. — Массы народные всегда чувствовали, хотя смутно и как бы инстинктивно, то, что находится теперь в сознании людей образованных и порядочных», что «есть только люди трудящиеся и дармоеды» (3, 3, 314–315). Поэтому историка должны занимать права рабочих классов и формы тунеядства господствующего класса (см. там же). Основа деления общества на классы заключается, по мысли Добролюбова, в порядке распределения благ природы между людьми (см. 3, 6, 176–177). В этом случае он разделял ограниченность всех домарксистских теоретиков, так как не увидел, что коренные причины классового деления общества находятся в способе производства. Однако в отличие от буржуазных философов и экономистов Добролюбов не считал сложившиеся отношения вечными. История, полагали Добролюбов и Чернышевский, имеет тенденцию к освобождению труда. Источником этого движения является классовая борьба трудящихся, конечная цель его — социализм.