Григорий Пенежко - Записки советского офицера

- Заведёшь, хлопче, нас туда, куда Макар чертей пастись не загонит? спросил его Попель, всё ещё не разучившийся шутить.

- Заведу! - сказал чех, и он повёл нас незаметной лесной тропой, знакомой только ему да его отцу-старику, как он заверил Попеля.

Всю ночь на 2 июля мы шли в кромешной темноте, спотыкаясь и падая на завалах бурелома, проваливаясь в ямы с жидкой грязью, натыкаясь на ветвистые и цепкие сучья векового береста или бука. Только в голове колонны попеременно, то у проводника, то у Попеля, несмело светил в землю один ручной фонарик. Мы шли за ними, точно слепые, и всякий раз, когда они останавливались, останавливались и мы, плотно сбиваясь друг к другу.

Сначала дорога шла в гору, а потом всё вниз и вниз.

- Вот это дорожка! - часто раздавался довольный голос Попеля.

- Черти - и то лучшей в ад ходят! - поддерживал его Сытник.

Утром наш спуск закончился. Мы пришли в большой и глубокий лесной овраг с огромными деревьями, закрывавшими от нас дневной свет.

Несмотря на то, что на переход была затрачена вся ночь, танковый спидометр показал, что мы прошли всего лишь около четырёх километров.

День в отряде начался открытым партийным собранием возле танков. Среди собравшихся не было полковника Васильева, полкового комиссара Немцева, старшего батальонного комиссара Новикова, подполковника Болховитинова, подполковника Волкова и много других, погибших только вчера. Посланные Попелем разведчики, вернувшись с поля боя, доложили, что они нашли сгоревший танк Васильева с отбитым боком башни, но тела полковника не обнаружили, так же как и тела Болховитинова, танк которого тоже сгорел. Только Новиков найден на своей бессмертной батарее. Он погиб вместе с пушкой под сгоревшим немецким танком.

Попель сделал нам краткую информацию об обстановке. Отряду не удалось прорваться дальше в тыл врага, чтобы рейдом по его коммуникациям выйти на соединение со своими войсками, но всё же приказ фронта выполнен. В боях с нами немцы потеряли больше четырёхсот танков, и, кроме того, мы сковали, оттянули на себя три их танковые дивизии. Мы помешали главным силам танковой армии Клейста выполнить план. "Молния" у Клейста не получилась. Благодаря стойкости нашего отряда Красная Армия сумела, маневрируя, занять новые выгодные рубежи обороны. Теперь важнейшая задача нашей парторганизации состоит в том, чтобы дивизия, продолжая действия в тылу врага,

свято следовала традициям полковника Васильева, не теряла облика воинской части. Выходя из окружения, мы должны нанести противнику возможно более чувствительные потери.

- По данным местных жителей, позади нас аэродром. Вот для начала и ставлю отряду задачу - разгромить этот аэродром, а вы, коммунисты и комсомольцы, должны обеспечить в массе бойцов выполнение этого приказа, закончил Попель свою информацию.

Собрание партийной организации дивизии решило: обязать коммунистов и комсомольцев строго следить за дисциплиной в отряде; помочь командиру собрать отставших одиночек и раненых, а также оружие и боеприпасы с поля боя; выделить людей для разведки по направлению рейда отряда; в каждой роте создать расчётный запас проволоки и плетёные носилки для перетаскивания через воду и болота раненых, а также не умеющих плавать.

Вторым вопросом был приём в партию и комсомол. Собрание бурно аплодировало каждому поручителю, когда он рассказывал о славных боевых делах рекомендуемого им. Мы приняли в партию и комсомол двадцать шесть отличившихся в боях бойцов и командиров.

После окончания партийного собрания я удивился, увидев одиноко сидящего в стороне от всех начальника разведки дивизии. Уже несколько дней я не встречал его и ничего не слышал о нём. Вспомнив, что я до сих пор не доложил ему о приказании Васильева представить к награде за разведку колхозника Мусия, я решил сделать это сейчас. Выслушав мой доклад, он посмотрел на меня удивлёнными, непонимающими глазами.

- Вы в своём уме? Вспомните, что вы в немецком окружении! Может быть, сейчас придётся и эти награды снимать да забрасывать! - сказал он, со злобой ткнул себя в грудь и вскочил.

Я отправился к Попелю, чтобы доложить о происшедшем. Начальник разведки опередил меня.

- Товарищ бригадный комиссар! - обратился он к Попелю. - Насколько я понимаю в войне, мы разбиты и сегодня в западне. В наши планы я больше не верю. Считаю своим долгом честно освободить вас от лишнего рта...

- На этот поступок вы давно подавали надежды, - сказал Попель. - Ну, что ж, идите к прокурору и заявите ему... - и он оборвал на этом разговор.

Начальник разведки ушёл. Его провожали мрачными взглядами командиры, слышавшие этот разговор. Спустя несколько минут из-за танков, у которых майор Сытник сжигал штабные документы, донёсся пистолетный выстрел.

Майор Сытник назначен начальником штаба нашего отряда, вместо полковника, уже официально отстранённого от должности за бездеятельность и растерянность. Эта смена произошла так, что её никто и не заметил. Сытник торопится закончить до ночи подготовку к боевой дороге. Четверо тяжело раненных, которых нельзя взять с собой, перенесены в Велька Милчу к старику-чеху в подполье. Танки, оставшиеся без капли горючего, поставлены в ряд, как в парке. Пулемёты с них сняты, взяты на вооружение отряда, орудийные затворы разобраны и закопаны в землю. Моторы танков приведены в негодность. В ротах плетут из лозы носилки и волокуши. Надо и мне готовиться, больше писать некогда. Неужели точка, которую я сейчас поставил, будет последней? Ну, что ж, не один же я веду дневник!

2 июля отряд выступил с наступлением темноты. Наша рота под командой майора Сытника шла головной. За ней гаоэшелонно на сближенных дистанциях шли остальные четыре роты отряда. Головная и тыловая роты были усиленно вооружены и освобождены от всего, что могло помешать вести бой. Раненых несли бойцы второй и третьей рот.

Впереди меня шли Попель и Сытник, прислушиваясь и настороженно вглядываясь во тьму, поглотившую головное походное охранение. Оттуда не доносилось ни одного звука. Немцы и не подозревали, что мы ушли из леса. Отряд был уже далеко, а они упорно и методично обстреливали лес. Иногда в отсвете далёкой орудийной зарницы сбоку на гребне мелькал силуэт неосторожного бокового дозорного, и снова нас покрывала непроглядная тьма. Дыхание сотен людей сливалось в одно. Казалось, что по лощине движется укрытое ночью громадное безъязыкое существо.

Вначале нашим проводником был молодой чех из Велька Милча. На окраине Туркович Попель нашёл нового проводника - поляка. Он долго подозрительно косился на нас и уверял, что иквинское болото не пройдёшь: "Тамечко едка пучина", но когда удостоверился, что перед ним не переодетые немцы, а Красная Армия, с радостью согласился провести нас к Икве болотными тропами севернее села Птыча.