Ольга Шилина - Владимир Высоцкий и музыка: «Я изучил все ноты от и до…»

Возьмем, к примеру, самую первую песню — «Татуировка». Здесь «при всей простоте характеров и ситуации присутствует — пусть под знаком иронии — определенный драматизм, столкновение страстей» [163] Новиков В. В Союзе писателей не состоял. С. 89. , хотя этот конфликт пока еще и не такой острый, как в последующих произведениях поэта. Здесь пока еще все очень тонко, лирично и легко разрешимо:

И хотя буквально все здесь пронизано иронией — и «любовный треугольник», и найденный выход из положения, — заметно, что автор относится к своим героям по-доброму, почти по-дружески, с пониманием и сочувствием. Уже здесь, в этой первой песне Высоцкого, есть все, что в дальнейшем станет характерным для его творчества в целом: соединение эпоса, лирики и драмы, использование сказовой манеры, игра со словом, новеллистический финал. Наконец, самое главное — уважительно-сочувственное отношение к человеку.

При том что ранние произведения Высоцкого носили вполне литературный характер, его изначальные установки (протест «против официоза, против серости и однообразия на эстраде»), используемые им художественные средства, заимствованные во многом из поэтики блатного фольклора, форма бытования, близкая к фольклорной, теперь уже использующая достижения современной техники, большое количество эпигонов, их произведения нелитературного характера, нередко приписываемые Высоцкому, — все это придавало творчеству поэта ярко выраженный неофициальный характер и в значительной степени способствовало его восприятию как городского фольклора.

В этом отношении показателен следующий случай. Леонид Елисеев, альпинист, участвовавший в съемках кинофильма «Вертикаль» в качестве консультанта, еще до знакомства с Высоцким слышал его ранние песни, но считал их народными. Когда же они встретились на съемочной площадке и радист «врубил» их по радиотрансляции, между Елисеевым и Высоцким произошел следующий диалог:

«— Ну надо же! И здесь мои песни, — сказал он. (Высоцкий. — О. Ш.)

— Как так? — не понял я.

— Это мои песни. Я их написал.

— Во-первых, это не твои песни, а народные. А во-вторых, кто поет?

— Я пою, — говорит он.

— Да нет! Это Рыбников поет.

— Ничего подобного! Это не Рыбников, это я пою. И песни это мои.

— А ты что, сидел, что ли? — спрашиваю.

— Нет.

— Знаешь, Володя, я с блатными в детстве и юности много дела имел. Эти песни мог написать только тот, кто очень хорошо знает лагерную и тюремную жизнь.

— Ну, а я не сидел.

В тот раз я ему все же как-то не до конца поверил. И только позже, когда сам увидел, как он писал альпинистские песни, всякие сомнения у меня отпали» [164] Владимир Высоцкий. Четыре четверти пути. С. 25–26. .

Высоцкий не считал свои первые песни блатными, а определял их либо как стилизации, пародии на блатной фольклор, либо как «дворовые городские песни» — своеобразную «дань городскому романсу, который к тому времени был забыт» [165] Там же. С. 115. . Они были ему по-своему дороги, так как «принесли… большую пользу в смысле поиска формы, поиска простого языка в песенном изложении, в поисках удачного слова, строчки» [166] Владимир Высоцкий. Четыре четверти пути. С. 116. . Высоцкий никогда от них не отказывался: «Однако ни от одной своей песни не отказываюсь. Только от тех, что мне приписывают. Среди них есть и хорошие, но чаше всего попадается откровенная халтура, которую делают „под Высоцкого“ и исполняют хриплыми голосами» [167] Демидова А. Владимир Высоцкий, каким знаю и люблю. С. 134. . Кроме того, он неоднократно признавался, что при их написании не рассчитывал на большие аудитории, они писались для узкого круга друзей, для компании «на Большом Каретном»: «И не моя вина, что они так широко разошлись» [168] Там же. .

Как и большинство людей его поколения, Высоцкий любил джаз, имел коллекцию джазовых пластинок, с удовольствием слушал не только «Порги и Бесс» Аж. Гершвина и классиков жанра — Эллу Фицджеральд и Луи Армстронга, но и «Модерн джаз квартет», «знаковый ансамбль тех времен» [169] О Владимир Высоцком вспоминает А. В. Кальварский / [Беседу вел М. Цыбульский] // http://v-vysotsky.narod.ru/memoirs.htm . .

К рок-н-роллу Высоцкий относился, по-видимому, спокойно, без особых эмоций, потому что неоднократно повторял: «Мне говорят, что с моим голосом я обязательно должен был бы петь рок-н-ролл. Но это вы слышали тысячу раз, таких ансамблей миллионы, поэтому рок-н-ролл я петь не буду, а буду заниматься своим делом, которое люблю» [170] Владимир Высоцкий. Четыре четверти пути. С. 141. . Однако, судя по воспоминаниям вдовы поэта М. Влади, на одном из рок-концертов, где они присутствовали в качестве слушателей, Высоцкий принялся подпевать Эмерсону, Лейку и Пальме-ру, в энный раз исполнявшим на бис свои песни. «Наши обалдевшие соседи привстают посмотреть, откуда исходит этот громыхающий голос, подхватывающий темы рока, и, заразившись твоим энтузиазмом, все начинают орать» [171] Влади М. Владимир, или Прерванный полет. С. 84. .

Но, судя по всему, особого интереса к рок-н-роллу Высоцкий все же не испытывал. Это связано с тем, что, во-первых, рок-н-ролл — это уже другая эпоха, волна, на которой выросло иное поколение, а во-вторых, возможно, Высоцкий воспринимал его как разновидность эстрады, считая его эдаким облегченным жанром западной музыки: «Они не понимают: как можно с таким напором и с такой отдачей петь некоторые веши, почему это нас так волнует? У них этих проблем нет, и они их никогда не исследуют — в песнях у них не принято об этом разговаривать. Маккартни, правда, пытался — кстати, он тоже пел балладу о брошенном корабле, я не знаю, может быть, они у нас немножко и совпадают, но у них этот жанр считается несколько облегченным…» [172] Влади М. Владимир, или Прерванный полет. С. 135. Возможно, это связано еще и с тем, что одним из важнейших атрибутов этого жанра является зрелищность, в то время как Высоцкий главным всегда считал текст, то есть ту информацию, которую он несет.

И, наверное, не случайно рок-музыканты — А. Башлачев, К. Кинчев, Ю. Шевчук и др. — считают Высоцкого своим учителем — «первым российским рокером» и «отцом русского рока», ибо русский рок отличается от западного прежде всего тем, что ведущую роль в нем играет текст. Юрий Шевчук признавался: «Я считаю Владимира Семеновича одним из своих учителей, но не всегда я отличник…» [173] Юрий Шевчук: "Быть богатым стыдно, а нищим — тоскливо" // Комсомольская правда. 2003. № 33/8. С. 33.