Георгий Чулков - Жизнь Пушкина

Здесь целая политическая программа. Автор, очевидно, сторонник конституции. Вольность он понимает, как жирондист [345] Жирондист — сторонник политической группировки периода Французской революции конца XVIII в. Название «жирондисты» дано историками позднее — по департаменту Жиронда, откуда были родом многие лидеры. , а не как якобинец [346] Якобинцы — в период Французской революции конца XVIII в. члены Якобинского клуба. . Такая программа во вкусе жирондистов была очень подходящей для либеральных дворян, будущих членов Северного тайного общества [347] Северное общество — тайная организация декабристов в 1821–1825 гг. . Вот почему «Вольность» имела такой неслыханный успех. Декабристы на допросах почти все отмечали, что стихи Пушкина и особенно «Вольность» влияли на их политические взгляды. Умеренная либеральная программа была выражена, однако, в таких энергичных стихах, что пьеса производила впечатление какого-то мятежного гимна:

Любопытно, что эту свою оду Пушкин послал вместе с мадригалом княгине Евдокии Ивановне Голицыной, известной «ночной княгине», у которой был в Петербурге едва ли не самый интересный салон. Люди разнообразных взглядов и настроений искали возможности посещать этот ночной салон, где идейные беседы велись до утра и где не было вовсе ни хмеля, ни нравственной распущенности. Пушкин был очарован добродетельной княгиней. Он познакомился с нею у Карамзиных. Пушкин был «смертельно влюблен в Пифию» [348] Пифия — в Древней Греции жрица-прорицательница в храме Аполлона в Дельфах. и бывал у нее на вечерах постоянным гостем два сезона.

Княгиню Голицыну называли заглазно Пифией, потому что эта незаурядная женщина любила «пророчествовать», Это не всем нравилось. Тургенев полагал, что она прекрасна и, «когда не на треножнике, а просто на стуле, — умная женщина». Неравнодушный к ней Вяземский писал о ней: «Она была не обыкновенной светской барыней, а жрицей какого-то чистого и высокого служения». Современники передают, что «ночная княгиня» была большой патриоткой и что у нее была какая-то своя философия истории, которой не разделял, вероятно, юный Пушкин, сумевший, однако, изысканно польстить красавице в заключительных стихах мадригала:

Если верить мемуаристам и портрету Виже Лебрен [350] Виже Лебрен Елизавета (1755–1842) — французская портретистка, бывшая в моде в аристократической среде. Около 1800 г. посетила Петербург, где написала ряд портретов. , эта философствующая княгиня была прелестна, хотя Н. М. Карамзину ее красота казалась почему-то холодной. Но поэт почувствовал ее очарованье, и ему ее прелесть казалась «огненной, пленительной, живой» [351] …«огненной, пленительной, живой» Чулков неточно процитировал строки из стих. «Краев чужих неопытный любитель». У Пушкина: «пламенной, пленительной, живой». . Он часто посещал ее дом на углу Мойки и Миллионной.

Из послания князю А. М. Горчакову («Питомец мод, большого света друг…» [352] «Питомец мод, большого света друг…» — из стих. «Послание к кн. Горчакову» (1819). ) видно, что лицейский товарищ поэта, начинавший тогда свою блестящую дипломатическую карьеру, упрекал, по-видимому, Пушкина за его равнодушие к «большому свету», на что поэт и ответил с немалым сарказмом, что он предпочитает «младых повес счастливую семью», где «ум кипит», где «в мыслях волен» он. Ему противны салоны, «где глупостью единой все равны». Он рад, что не слышит «политики смешного лепетанья», не видит «украшенных глупцов [353] «украшенных глупцов…» — у Пушкина: «изношенных глупцов». , святых невежд, почетных подлецов и мистики придворного кривлянья». Салон Е. И. Голицыной, очевидно, не похож был на прочие тогдашние салоны «большого света». Пушкин вспоминал о нем даже на Юге с интересом и сочувствием. «Ночная княгиня» была старше Пушкина почти на двадцать лет. Это не помешало поэту включить ее имя в его «донжуанский список».

В Петербурге был еще один салон, где Пушкин бывал довольно часто. Это салон директора Публичной библиотеки и президента Академии художеств Алексея Николаевича Оленина [354] Оленин Алексей Николаевич (1764–1843) — историк, археолог. Директор Публичной библиотеки и президент Академии художеств. . В этом салоне сходились нередко представители враждующих литературных школ. Тут бывали Крылов [355] Крылов Иван Андреевич (1769–1844) — русский баснописец. , Гнедич [356] Гнедич Николай Иванович (1784–1833) — русский поэт, член-корр. Петербургской Академии наук. Издатель первых поэм Пушкина «Руслан и Людмила» и «Кавказский пленник». Переводил произведения Шиллера, Вольтера, Шекспира. В 1829 г. опубликовал перевод «Илиады» Гомера. , но тут же бывали Жуковский, Батюшков, Василий Пушкин, князь Вяземский, братья Тургеневы и многие другие.

В гостеприимном доме Олениных было просто и уютно. И усадьба их под Петербургом называлась «Приютино», что дало повод Вяземскому каламбурить, когда Пушкин жаловался ему, что он бесприютен. «Разве тебя уже не пускают в Приютино?» — спрашивал он, намекая на то, что сватовство Пушкина к А. А. Олениной [357] Оленина Анна Алексеевна (1808–1888) — младшая дочь A. Н. Оленина и Е. М. Олениной. С 1825 г. — фрейлина. О своих отношениях с поэтом рассказала в «Дневнике». , дочке президента, расстроилось. Но это было в 1828 году, а теперь, в 1817–1819 годах, Аннет Оленина была еще маленькая, и Пушкин в их доме влюбился в другую особу.

Сам Алексей Николаевич Оленин получил разностороннее образование, пожил за границей и был дилетантом в неплохом смысле этого слова. Интересовался археологией, историей, искусством. Он напечатал несколько ученых работ. Род Олениных был древний, а по матери он был в родстве с князьями Волконскими. Все его любили. «В маленьком живчике можно было найти тонкий ум, веселый нрав и доброе сердце. Он не имел пороков, а несколько слабостей, светом извиняемых и даже разделяемых», — рассказывает о нем Ф. Ф. Вигель. Даже этот придирчивый и насмешливый мемуарист на этот раз мало злословит, побежденный благодушием Алексея Николаевича. Его жена, урожденная Полторацкая [358] Полторацкая Елизавета Марковна (1768–1838, в замужестве Оленина) — жена А. Н. Оленина. , приходилась теткой Анне Петровне Керн [359] Керн Анна Петровна (1800–1879, урожд. Полторацкая) — племянница П. А. Осиповой, с 1817 г. — жена Е. Ф. Керна. Во втором браке Маркова-Виноградская. .