Ингрид Бергман - Моя жизнь

До того как «Жанна д’Арк» вышла на экраны, наши агенты по рекламе решили, что было бы неплохо, если бы я проследовала по тому же пути, по которому шла Жанна. Во время съемок рядом с нами были два священника: чудесный отец Донсюр, прибывший из Франции исключительно для нас, и американский священник отец Девлин. Они располагались на съемочной площадке и целыми днями беседовали по-латыни. Отец Донсюр стал нашим гидом и руководителем, когда из городка Домреми, где родилась Жанна, мы начали свое путешествие по Франции. Нынче это довольно большой город, слегка напоминающий Лурд. Все школы были закрыты, и дети выстроились вдоль улиц, бросая цветы. Я видела дом Жанны, церковь. А потом мы двинулись по дороге на Реймс, где она встретила дофина. И, наконец, прибыли на место, где происходила битва за Орлеан.

Это было невероятно. Куда бы я ни шла, меня всюду принимали так, будто я была живым воплощением Жанны д’Арк, как будто все ждали ее возвращения. А может быть, и ждали. Меня постоянно окружала толпа. И не потому, что я была кинозвездой, а потому, что я была Жанной д’Арк, — это трогало сильнее всего. Закончили мы нашу поездку в Руане. Там меня сфотографировали в последний раз стоящей на коленях и возлагающей цветы к памятному камню на месте ее сожжения.

Спустя много лет после этого, по крайней мере лет через пятнадцать, когда я вернулась во Францию, таможенник и иммиграционные чиновники, глядя на меня, говорили: «А, Жанна д’Арк... Добро пожаловать домой».

Мне это показалось не просто любезностью с их •стороны, а чем-то совершенно удивительным. Ведь я была протестанткой, шведкой, снявшейся в голливудском цветном фильме, по сценарию, написанному американцем. Но им это было по нраву, им это даже льстило. Правда, в одной из газет появилось открытое письмо, написанное Жаном Делану, французским режиссером, который сообщал, что Ануй написал сценарий для другой Жанны д’Арк, и утверждал, что мне следует прекратить работу над Жанной, поскольку у французов есть культурные и традиционные права на национальную Святую. Но наши съемки уже начались, и они «Немного опоздали.

Премьера «Жанны д’Арк» [11] Фильм "Жанна д’Арк" в американском прокате назывался "Орлеанская дева". - Прим. перев. состоялась в Нью-Йорке. Ингрид сопровождал Виктор Флеминг. Когда показ закончился, и Виктор Флеминг, и Ингрид поняли, что их высочайшим честолюбивым надеждам нанесен удар.

Большая часть критиков была вежлива и доброжелательна. Некоторые, как, например, обозреватель лондонской «Таймс», очень лестно отзывались об игре Ингрид, обратив внимание на «лучащуюся нежность в тех эпизодах, когда с нею говорили «голоса»». Журнал «Тайм» отметил: «Страстная верность Бергман своей роли является спасением».

Эрих Мария Ремарк писал ей: «Странно, я уверен, что, увидев Жанну на экране, я не смогу теперь прогнать из своего воображения ее лицо. Отныне и навсегда это будет твое лицо. Я поверил, что ты похожа на нее, когда увидел в твоем письме фотографию распятия. Это не обвинение в мысленном убийстве, это история смерти и воскрешения.

Отныне никто не сможет представить ее иначе, чем в бурях, молниях и пейзажах, отраженных в твоем лице. И хочу того или нет, я буду вовлечен в это магическое превращение. На этом будь здорова и прощай. Она умерла прекрасной смертью в твоих руках».

Вскоре после моего возвращения из Франции отец Донсюр прислал мне посылку, в которой находилась маленькая деревянная фигурка богоматери. Она была повреждена при пересылке, и при ней находилась записка из почтового отделения: «Дева, прибывшая в Голливуд. Слегка повреждена. Отломана голова». «Ну что же, это Голливуд», — подумала я.

Я приклеила ей головку, и с тех пор она всегда со мной.

Спустя несколько недель после премьеры «Жанны» Виктор Флеминг сидел дома, в кресле. Внезапно он резко наклонился вперед. Машина домчала его до госпиталя. Он умер, не успев добраться до кабинета скорой помощи. Посмертное заключение гласило: «острая сердечная недостаточность».

Глубоко опечаленная, потрясенная, Ингрид приехала на похороны. В словаре Ингрид всегда существовало два понятия: «любить» и «быть влюбленной». Она была «влюблена» в Боба Капу, и она «любила» Виктора Флеминга, как любила многих других своих друзей. Она не представляла, что смерть Виктора разбудит такую разрушительную бурю в ее сердце. Тем не менее она чувствовала определенную ответственность. Была ли его смерть следствием всевозможных трудностей с фильмом? Этого никто не мог знать.

Теперь наступил ее черед остановиться и взглянуть на себя со стороны. Она чувствовала, что на какое-то время выбилась из колеи. И она приняла решение. Она должна серьезно обдумать свои отношения с Капой и, возможно, прекратить их. Она должна взять себя в руки и вернуться к роли чадолюбивой матери, преданной жены, хозяйки прекрасного дома.

Но ее все еще волновало собственное положение в искусстве, в ней постоянно росло раздражение против голливудских поделок. Как только Ингрид увидела фильмы Росселлини, она поняла, что хочет делать такие ленты, как «Открытый город» или «Пайза» — правдивые реалистические фильмы.

Когда я недавно посмотрела «Жанну» по телевизору (трудно вообразить, что фильм делался более тридцати лет тому назад), то увидела, что это гладкая, лощеная голливудская продукция. Все батальные сцены сняты в студии; башни Шинона, французские деревни нарисованы на задниках. И мне не кажется, что я была похожа на крестьянскую девушку. Я, скорее, походила на кинозвезду, играющую роль Жанны. Чистое лицо, прекрасная прическа. Я не виню парикмахеров, костюмеров — они делали свое дело. Хотя порою сводили меня с ума. В самую последнюю минуту они бросались ко мне, чтобы тщательно уложить волосы, один к одному. Кто-то занимался моим костюмом, поправляя его то там, то здесь, кто-то пудрил мне лицо, а я при этом должна была еще раз проговаривать свой текст и думать о выходе. Обычно мне удавалось сосредоточиться и не обращать на них внимания — ведь все это составляло неотъемлемую часть съемок.

Когда я оглядываюсь назад, то понимаю, что именно тогда начинался мой бунт, мои обиды, тогда начинало меняться мое мировоззрение. «Триумфальная арка» прекрасно выглядела на площадке, но все-таки была не настоящей. А Жанну мне бы хотелось снимать во Франции. Когда я посетила Домреми, дом Жанны, у меня возникло чувство, что начинать съемки надо было именно там.

Еще до этого, когда я работала над фильмом «Дурная слава», я спросила Хичкока, не сможем ли мы поехать в Южную Америку, туда, где это происходило, и там снимать фильм. Он сказал: «Нет».

Но теперь война закончилась, и следующей работой после «Жанны» стал фильм «Под знаком Козерога», режиссером которого был опять Хичкок. Я начала новую обработку Хичкока: «Послушайте, действие происходит в Австралии. Почему бы нам не поехать на съемку в Австралию?» Мне не удалось уговорить Хичкока отправиться так далеко — он согласился на Англию. Прекрасно, по крайней мере новые земли и новые лица. Главное — выбраться из студийной атмосферы.