Сандрин Филлипетти - Стендаль

14 июня произошла битва при Маренго, в которой, благодаря неожиданному повороту судьбы, армия Первого Консула одержала победу. На следующий день было заключено перемирие. Австрийцы ушли из Пьемонта, Лигурии и Ломбардии. Генерал Бертье подписал от имени Бонапарта Александрийское соглашение, в котором были указаны города и территории, поступавшие в распоряжение французов. Крепость Арона на озере Мажор входила в их число, и ее официальная передача должна была произойти под началом Пьера Дарю. Его сопровождал Анри. Он видел адмирала неприятельского флота, разговаривал с адъютантом генерала Меласа, посетил крепость и острова Борроме. Но для юного вздыхателя этот исторический момент был лишь прогулкой на природу, подальше от городского зноя, — эта прогулка помогла ему хоть на время забыть о своих страстных порывах.

По возвращении Анри покинул Каза д’Адца и рабочий кабинет в Кастельбарко. Его перевели в Каза Бовара, окруженную садами, на Корсо ди Порта Ориентале — ныне Корсо Венеция. Пьер Дарю предоставил это жилище своему другу Клоду Петие — министру французского правительства Цезальпинской республики в Милане; сам он через некоторое время станет главным интендантом армий. Здесь же новый начальник юноши отвел ему жилье. Анри запомнилось, что в его комнате над кроватью висела картина, на которой был изображен Ганимед.

Вскоре молодой человек сумел ближе познакомиться с миланским обществом. Он посещает балы и вечера, знакомится с графиней Герарди, любовницей Иоахима Мюрата, и любуется — издали — самыми признанными красавицами Ломбардии. В этой стране, где любовь так естественна и никогда не выглядит смешной, ему было особенно тяжело оттого, что он не разделяет любовных успехов своих товарищей: «Если бы я был более удачлив, я мог бы даже очаровывать. Конечно, не лицом и не манерами, но сердцем я мог бы быть интересен женщине с чувствительной душой. Она нашла бы во мне твердость римлянина — конечно, только по отношению к вещам, далеким от любви. И ей могло бы доставить удовольствие образовывать манеры своего любовника…»

За неимением любви — и это было даже более важной причиной, чем нежелание обнаруживать свою неопытность в амурных делах, — он наконец потерял столь обременительную для себя девственность в одном из борделей. По крайней мере, он узнал, о каких наслаждениях идет речь. О том, что роднит его теперь с первым из семи сыновей Ниобеи, упомянутым Овидием в его «Метаморфозах», Анри пока не знает.

Затем произошло еще одно важное событие — дуэль между ним и одним из старших сыновей Клода Петие, Александром, — на сей раз настоящая. Секундантом Анри был Эдмон Кардон, адъютант военного министра Карно. Соперники сражались из-за прекрасных глаз некоей мадам Мартен, которая, однако, успела к этому времени одарить своей благосклонностью какого-то третьего бездельника. Анри был ранен ударом сабли в левую ногу. Из-за этой дуэли он не потерял дружбы с Александром — он потерял лишь возможность повеселиться на очередном балу, где вынужден был стоять в стороне, поскольку не мог танцевать.

Анри по-прежнему не имел никакой военной должности. Пьер Дарю вспомнил о своей роли влиятельного родственника и предпринял нужные шаги, чтобы добыть ему чин младшего лейтенанта. Он обратился к двум высокопоставленным чиновникам Военного министерства и стал хлопотать о продвижении юного кузена — в обход существующего порядка. Его должность, репутация и связи сыграли свою роль: 23 сентября 1800 года государственный советник и генерал-аншеф Луи Брюн возвел гражданина Бейля в чин «младшего лейтенанта в качестве признания его талантов и хорошего поведения» — предварительно. 23 октября Луи Даву, дивизионный генерал, главнокомандующий кавалерией армии, назначил его «пешим младшим лейтенантом в 6-м драгунском полку». Это служебное письмо, также имевшее силу предварительного, было завизировано Никола-Шарлем Удино, генерал-аншефом Итальянской армии.

15 ноября Дарю повторно обратился к начальнику бюро кавалерии Военного министерства: «Мой дорогой старый товарищ, позвольте мне напомнить вам о ваших добрых чувствах ко мне в связи с гражданином Бейлем, моим кузеном, которого генерал Даву соизволил назначить младшим лейтенантом в 6-й драгунский полк. Генерал Брюн назначил его на эту должность своим приказом от 1 вандемьера Девятого года. Направляя его в вашу кавалерию, я надеюсь, что вы не откажете ему в некоторой благосклонности и дружеских чувствах. Мне хотелось бы, чтобы вы помогли ему утвердиться на новом месте; вы меня очень обяжете, оказав эту услугу молодому человеку, которого вы, возможно, знали лично, когда он работал со мной в первом дивизионе». Таким образом «негодный родственник» добился просимого: Анри был отправлен в свой полк.

Миланская «dolce vita» сменилась суровыми военными буднями, к которым Анри никак не мог привыкнуть. Так, например, находясь 7 декабря 1800 года без права отпуска в альпийской деревушке в трех лье от Бреччиа, он записал: «Мы испытываем нужду абсолютно во всем, и хуже всего то, что полковник не может дать нам разрешение отправиться в Бреччиа, потому что атака ожидается с минуты на минуту». Новоиспеченный младший лейтенант возмущен: у них в полку «нет даже книг», и за неимением хлеба они «вынуждены есть polinta — обычную пищу животных с человеческим лицом, которые живут в этой стране. Я никогда не видел и даже не мог себе представить людей столь скотоподобных, как итальянское простонародье. К невежеству, свойственному нашим крестьянам, здесь прибавляются еще лживость и коварство, самая низкая трусость и отвратительный фанатизм». Как видно, хоть он и очарован Италией, — его любовь к народу не выросла ни на йоту: он остается верен предубеждениям своего класса.

В конце месяца он снова сумел посетить Ла Скала, присутствовал на первом спектакле карнавала, восторгаясь красотой декораций и роскошью костюмов. В каждой ложе были «зажженные свечи, стол, карты; дамам обычно заказывают прохладительные напитки». Он уже почти привык к зимним туманам Ломбардии — густым и зябким.

1800 год застал Анри в гарнизоне — в Бреччиа и Бергамо. Но, как только предоставляется возможность, он совершает короткие вылазки в Милан. Он состоит при штабе генерала Мишо, который благоволит к нему, — юный лейтенант даже питает надежду стать адъютантом генерала. А пока его служебные обязанности оставляют ему достаточно свободного времени — в этот смысле нашивки определенно хороши.

С 18 апреля Анри Бейль начинает вести свои первые автобиографические записки — создает свой «Журнал». В него будут записываться анекдоты, повседневные факты, различные замечания и литературные размышления, но только те, что позволяют юноше лучше разобраться в самом себе, — отсюда их фрагментарный характер. При этом он продолжает переписку со своей сестрой Полиной, начатую еще до отъезда в Италию. Взяв на себя роль просвещенного старшего брата, жаждущего приобщить сестру к свободолюбивым идеям эпохи, Анри засыпает ее литературными советами, побуждает к изучению истории, арифметики, орфографии. Но его адресатка, не пользовавшаяся в семье тем вниманием, которое уделялось в свое время воспитанию старшего брата, с трудом поддерживает диалог на том интеллектуальном уровне, который он стремится установить в их общении. Такая переписка, похоже, была не лучшим способом развития ее способностей.