Пётр Киле - Дневник дерзаний и тревог

Такое образование давала советская школа детям, независимо от их этнической и конфессиональной принадлежности, что не выпячивалось, как ныне. И это было благом, особенно для тех, кто ставил перед собою высокие цели, мечтал о славе, стремился к вершинам мировой культуры. Это естественно для ренессансных эпох.

Свет августа, теперь я знаю, стал светом знания, поэзии и искусств, светом юности и взросления, светом первой любви во всей ее чистоте и силе переживаний, - и этот свет возникал всякий раз в августе к концу месяца или в сентябре и в студенческие годы, и позже, когда этот свет пробуждал воспоминания детства и юности, нежданно-негаданно легшие в основу моих первых повестей и определившие мою будущность.

С новым учебным годом, друзья!

18.09.07

Такой запрос привлек мое внимание, и мне представились оба поэта - по облику, характерам, чертам личности, свойствам души и творчеству, единственные, неповторимые. Сходственные черты? Но сравнение лишь подчеркивает особенности, и, кажется, именно это-то интересно.

По внешнему облику оба небольшого роста, с некрасивыми чертами лица, как они сами воспринимали и нередко воспринимали их, но столь выразительными, исполненными веселости, ума и грусти, что они казались более привлекательными и интересными, чем просто красавцы, это помимо гения, печать или ореол которого обозначились рано у обоих, еще в ранней юности.

Один обладал более созерцательным характером, другой - исключительно деятельным, - это при живости и остроте впечатлений у обоих. Словом, у одного преобладало созерцание, при этом снисходительность и даже уступчивость, у другого доминировала воля, вплоть до воли подчинять и главенствовать во всем.

Впрочем, иногда Пушкин словно спохватывался - в тех случаях, когда, на его взгляд, даже при малейшем подозрении, задета его честь, и тогда он проявлял решительность и необыкновенную твердость духа, как на дуэлях. Он мог собраться духом, чтобы безбоязненно и даже весело встретить смерть. Лермонтов в этом плане был всегда собран, сгусток стремлений, часто запредельных, и воли.

Следует помнить, у нас представление о Пушкине в его зрелые годы, даже юность его и первую молодость, прошедшую в изгнании, мы воспринимаем сквозь призму его блистательной и трагической судьбы. У Лермонтова его рано созревшая юность, так и не перейдя во взрослость Пушкина, - это случилось бы, если бы он вернулся в Петербург, вышел в отставку и занялся бы изданием журнала, - оборвалась трагически.

Сходственные черты у Лермонтова и Пушкина можно усмотреть лишь в их судьбе: слава и гибель на дуэли. Независимо от причин и стечения обстоятельств, это высший удел для поэтов и героев классической трагедии. Или трагедии эпохи Возрождения и именно в России, что предстало в самой жизни, исполненной величия и непреходящей красоты.

Что касается черт личности, свойств души и творчества, здесь определяющее значение имеет миросозерцание и соответственно эстетика. Пушкин, слегка отдав дань романтизму, выступает как классик из классиков; Лермонтов - романтик, который, последовав за Пушкиным, то есть по восходящей линии развития новой русской литературы, приходит к ренессансной классике в романе «Герой нашего времени», сотканном из удивительных новелл.

В миросозерцании Пушкина проступает классическая древность, как и русская старина, и библейская мифология, даже поэтические мотивы Корана, и вольномыслие Нового времени, что соответствует озарениям эпохи Возрождения и в России. Лермонтова не привлекает древнегреческая мифология, он как романтик увлекается Востоком и Средневековьем, оставаясь весь в сфере христианской религии и библейской мифологии. Его вера по-детски, по-юношески наивна и чиста, но разум его ропщет: что ему краткий миг земного бытия, - его влечет небо, ему нужна вечность!

Демон Пушкина, - у него знак разлада и моральной рефлексии, характерной также для ренессансных эпох, - у Лермонтова обретает зримый образ падшего ангела, по сути, всякого человека, душа которого с его рождением с неба спускается на грешнюю землю, вот и влечет его небо, где он вновь и вновь обретает себя, как поэт в минуты вдохновения. Мыслители, поэты, художники эпохи Возрождения верили, что человек в развитии своих сущностных сил может уподобиться ангелам и даже Богу. Демон Лермонтова (и Врубеля) - это дух возрожденчества, не понятый, не принятый современниками.

Дух возрожденчества, даже понятый и прославленный, как у Леонардо да Винчи и Микеланджело, поскольку человек смертен, терпит крах. Но высшие достижения духа остаются в вечности, как небо и звезды мировой поэзии и культуры.

Еще многое можно бы сказать, к примеру, о характере лирики и прозы у обоих поэтов... Стих Пушкина и в лирике, и в поэмах, и в романе «Евгений Онегин» - простой и пленительный, правильный и гармоничный - обладает именно теми свойствами чистой классики, какие присущи прозе Лермонтова в романе «Герой нашего времени». Проза Пушкина так же проста и правильна, как его стих, но менее гармонична и благоуханна, чем у Лермонтова. Похоже, Пушкин не заботился об отделанности своих прозаических набросков, кроме некоторых писем.

Стих Лермонтова удивителен в эпоху Пушкина, когда все вдруг научились писать гладкие, благозвучные стихи; можно подумать, ему не совсем даются стихи, но поэзия мысли и энергия выражения все скрадывают. Также не похоже на Пушкина и на его эпигонов писали Фет, Тютчев, Некрасов, каждый создавал свою форму стиха.

Так и Лермонтов, который не хотел и не мог превзойти Пушкина в лирике и отправился проселочной дорогой и по горным тропам к вершинам мировой поэзии. Но, заметив, что в прозе можно что-то доделать вслед за Пушкиным и Гоголем, Лермонтов создал словно играючи новеллы, язык которых отдает самой пленительной поэзией, почти как в романе в стихах «Евгений Онегин».

Многое можно бы сказать об отношении к любви и к женщине Пушкина и Лермонтова, с учетом перемен в положении дворянского сословия с его вольномыслием еще с екатерининских времен и смены поколений, когда юный поэт оказывается как бы младшим братом старшего и невольно дистанцируется от него. Для Пушкина влюбленность, любовь, помимо вдохновения, - это форма и образ жизни светского общества с приемами, визитами, посещением театра и балами.

Лермонтов вступает в свет, еще в юности в Москве и позже гусарским офицером и поэтом в Петербурге, как Евгений Онегин, впавший в хандру, поэтому он хладнокровно разыгрывает Сушкову - в меру, как та обошлась с его другом Лопухиным, братом Вареньки Лопухиной.