Эльхан Мирзоев - Мои останкинские сны и субъективные мысли

Через неделю после той встречи с Натальей Никоновой Олег уже работал на Первом канале, ещё через неделю — и я тоже… И это было большой глупостью. С нашей стороны. Нормальный человек там работать не может.

Всё-таки, это — женский телеканал. Телеканал, который делают несчастные женщины для несчастных женщин. Я понял, что если собрать группу несчастных женщин в одном месте, они устроят ад как самим себе, так и окружающему миру. Почему-то несчастная женщина считает, что если она сделает что-нибудь плохое другому человеку — в первую очередь, конечно же, другой женщине — то ей от этого станет чуточку лучше.

Если на НТВ у сотрудников ещё остаются какие-то рефлексии, то тут люди живут и наслаждаются в жижице скандалов, интриг и расследований. «Без комплексов» — это не только название программы на Первом канале, это фирменный стиль канала, его лицо, его философия. Душа. Массовое помешательство. Человек здесь — ничто. Своё мнение — ничто. Сочувствие — ничто. Сочувствие — это слабость. Поражение. Сочувствие позволительно лишь в тактических целях — наигранное. Это мир жестокости. Периодическая публичная истерика и взаимное унижение здесь было нормой. Образом жизнедеятельности сотрудников телеканала. Почти каждая вторая здесь была маленькой начинающей Митковой. Нтвшники, ау, у вас там одна Татьяна Ростиславовна на всех, а тут такие бегают толпами. Мир Инь, обозлённой, взбесившейся — из-за дефицита настоящего Ян.

Здесь не было опоры в людях, вчерашние союзники и подруги детства могли прилюдно переругаться, а враги стать подругами — обниматься, поцеловаться при всех, но продолжать распространять друг про дружку грязные слухи, интриговать, пакостить. Сейчас объясню проще. Каждый, кто учился в обычной отечественной школе, наверняка наблюдал мир тех девочек, которых не любили родители — вечные ссоры, какие-то планы жестокой мести, бойкоты, травли, слёзы, краткосрочные и не поддающиеся логике союзы. Помните? Вот это сотрудницы Первого канала. Я эту карусель взаимоотношений не мог понять. Нет, конечно, в качестве эмпирического опыта это было интересно. Но цель, цель какая у этих вечных боевых действий? В этом не было логики. Всё-таки в интригах на НТВ была хотя бы какая-то логика. Мужская. Даже если интриги плели женщины. А тут даже мужчины одеваются как женщины, ведут себя как женщины, даже разговаривают как женщины.

На Первом канале главное не мозги, главное — это должность. Я понимаю, так во всей стране, и, даже, во всём мире — приблизительно. Но здесь всё было намного грубее, выпукло, категорично. Чем незначительнее занимаемая должность сотрудника, тем большим ничтожеством он сам себя считал. Сам! Безропотным, послушным, бесправным. Обычный начальничек здесь ощущает себя всесильным феодалом по отношению к нижестоящим. Все поклоняются правилу: «Я начальник — ты дурак. Ты начальник, я — дурак». Такая особая «поза 69». Неглупых — по-настоящему неглупых — и даже одарённых людей здесь много. Но, попадая на Первый, приходя на работу, они теряют свои качества индивидуума, попадают в некий психологический ступор — первоканальный синдром, фатум, проклятие «позы 69».

Та же Никонова… Потом увидел её настоящее лицо. Может, самая острая фаза весны закончилась. А, может, она привыкла — ну, скажите, как же ещё относиться к нижестоящему по должности? Как к личности??? Неужели, кто-то может не принимать эти первоканальные правила игры, насмехаться над ними? Как это — подчинённый может иметь свою точку зрения? Вот она начальник — значит, должна передвигаться по Останкино в сопровождении пышной свиты из шести-семи своих любимиц — на инспекцию вкалывающих крепостных вместе с ними, и поесть в столовую, и даже в туалет вместе с ними. А ещё она может устраивать на синекуры своих многочисленных родственников, подружек, подружек подружек, бывших любовниц мужа и сына его проктолога. Так ей полагается. По должности. Но вот, попадая к своему начальству — Константина Эрнста и его Семье — сама превращается в крепостную, в ничтожество. Безропотное, послушное, бесправное. Ожидая часами приёма у дверей его кабинета, будет сидеть тихо-тихо, стараясь слиться с узорами обоев. А представ непосредственно пред Его очи, превращается в ручного бандерлога без собственного мнения. Сидит перед этим большим босом, сжимая в потеющих ладонях кипы бумаг с чужими идеями и свою большую чёрную сумку, с которой, видимо, она даже спать ложится ночью. Трясясь всем телом от страха, что не сможет выплатить свои бесчисленные кредиты, что подставит своих многочисленных родственников, подружек, подружек подружек, бывших любовниц мужа и сына его проктолога. Да и, вообще, начальство надо бояться. Так ей полагается. По должности!

Единственная счастливая женщина на Первом канале — условно, счастливая: не понимаю, в чём здесь счастье, но так считают многие — супруга Константина Эрнста Лариса Васильевна Синельщикова. Не люблю трогать чужих жён, но с этой потерявшей от власти голову женщиной с замашками барыни другая ситуация.

В чём заключалось её счастье? Её счастье крайне осязаемо — это несколько компаний, которыми она управляет. Помимо рекламного агентства ООО «Мандарин», это ООО «Зеленая Студия», «Новая компания», группа компаний «ВИД», группа компаний «Красный квадрат», ООО «Оранжевая Студия», ООО «Красная Студия», Первое поле, «Синяя Студия», «Белая Студия», «ТехноСтайл», «Катапульта Продакшн». Это множество компаний производит до 80 процентов всего телеэфира Первого канала. [136]А Первый канал их покупает. По ценам, которые взбредут в светлые головы Константина Эрнста и Ларисы Синельщиковой. Такой вот высококреативный семейный бизнес.

Конечно, с точки зрения бизнеса естественно, когда бОльшую часть телевизионного продукта производят маленькие (или не очень) студиии-подрядчики, а большие телеканалы закупают у них готовые программы. Производственные компании более мобильны, а телеканалы сосредоточены собственно на вещании. Это мировая практика. Но не в российском случае. В России вокруг каждого крупного телеканала кормятся свои, близкие или полностью принадлежащие теле-боссу производящие компании и продюсерские центры. Компаниям со стороны, обычным журналистам или режиссёрам «с улицы» с их проектами вход закрыт. При смене руководства на том или ином телеканале сразу же меняется список избранных компаний. Это общероссийский бич, который исключает — и убивает — реальную конкуренцию и развитие на рынке производства телевизионных программ. Что и видно по эфиру.

Однако, у самой знаменитой «теле-семейки» всё это же получается ещё более пышно и грубо. То есть Эрнст и Синельщикова думают, что это выглядит «дорого и круто», но, в действительности — пышно и хамовато грубо. Мало того, что главы юрлиц — Эрнст и Синельщикова — муж и жена, так всё производство, оборудование, фактические адреса одни и те же. Правильно — всё, как в нормальной семье: в один котёл, всё перед глазами должно быть. Некоторые сотрудники Первого канала одновременно являются — юридически — сотрудниками и некоторых вышеперечисленных компаний, получают там зарплату, премии.