Беар Гриллс - Грязь, пот и слезы

Мы спустили через разобранную крышу старый диван бабушки Шары и комод и без конца красили и украшали внутренние помещения. Ко дню свадьбы все было закончено.

Супружеская постель была застелена покрывалом, на подушке лежала аккуратно сложенная ночная рубашка Шары, – словом, все было готово к тому, чтобы мы провели на ней нашу первую ночь по возвращении из медового месяца.

Я не мог дождаться этого дня.

На следующий день после свадьбы мы улетели в путешествие на медовый месяц. Дело в том, что, надеясь купить дешевую горящую путевку, я затянул с этим делом и приобрел ее всего за два дня до свадьбы. А это всегда большой риск.

Я сделал вид, что приготовил Шаре сюрприз.

Но, как и следовало ожидать, именно на той неделе выбор горящих путевок был очень скудным. Самое приличное, что мне удалось найти, был дешевый отель на курорте около Канкуна в Мексике.

Было настоящим блаженством быть вдвоем, но отель оказался просто ужасным. Нас поместили в номер в непосредственной близости от канализационного стока, что позволяло нам каждый вечер наслаждаться его изысканным ароматом, сидя у окна и любуясь на… ремонтные мастерские, расположенные напротив нас, на другой стороне переулка.

Поскольку в стоимость путевок ланч не входил, мы стали забирать с собой часть завтрака. Прятали пару булочек в рукав свитера, а йогурт и бананы в сумочку Шары. Затем возвращались, ложились в гамак, читали книжки, целовались и снова обоняли запах нечистот.

Мы вернулись в Англию холодным январским днем. Шара очень устала, но нам обоим не терпелось поскорее подняться на нашу уютную баржу, обогреваемую центральным отоплением.

Ведь нам предстояло провести первую ночь в собственном доме!

Перед отъездом я попросил сестру Шары Аннабель включить к нашему приезду отопление и закинуть что-нибудь в холодильник. Что она и сделала. Но она не знала, что вскоре после ее ухода бойлер по какой-то причине перестал работать.

Мы с Шарой добрались до набережной Темзы уже в темноте. Было так холодно, что при дыхании изо рта вырывались облачка пара. Я подхватил Шару на руки и поднялся с ней на баржу.

Открыв дверь, мы ошеломленно уставились друг на друга. Вот это да! Мы оказались в огромном холодильнике. И это не преувеличение – зимой старые металлические лодки представляют собой именно холодильник. Ведь они находятся в ледяной воде, и внутри, естественно, царит холод. Мы побрели к бойлерной, которая находилась на носу.

Шара посмотрела на меня, потом на заиндевевший бойлер.

По-моему, она спрашивала себя, не ошиблась ли в выборе мужа и места для дома.

Вот так мы и начали жить. Без денег, без тепла, но счастливые тем, что вместе.

В ту ночь, когда мы лежали, закутавшись во все одеяла, я пообещал Шаре, что буду любить ее и заботиться о ней всю нашу жизнь, которая будет чертовски классной и интересной.

Мы тогда не понимали, но это было только начало.

Так началась наша с Шарой совместная жизнь – трудная, но полная любви.

И любовь по-прежнему с нами.

Шару моя работа никогда не смущала, за что я ей очень благодарен. Могу себе представить, каково это, когда жена не дает тебе покоя, требуя, чтобы ты устроился на более высокооплачиваемую или более престижную работу.

А так я всегда сам себя подгоняю, и очень рад тому, что в лице Шары обрел самую верную и жизнерадостную подругу, с которой мне уютно и весело.

К несчастью, в первый же год супружеской жизни каждый из нас потерял своего отца. Для нас, еще совсем молодых супругов, это стало тяжелым горем и серьезным испытанием.

Больше пятнадцати лет Брайан мужественно боролся с рассеянным склерозом, но в конце концов тихо скончался. Он был человеком огромной воли и силы духа.

Когда-то он из Южной Африки приехал в Великобританию всего с одним чемоданчиком и с решимостью добиться успеха. И сумел построить прекрасную жизнь и семью.

Главное, он и его жена Вини подарили мне Шару.

Брайан страдал этой тяжелой болезнью, которая неуклонно разрушала его здоровье.

Сначала она лишила его способности самостоятельно передвигаться и приковала к инвалидному креслу, затем отняла дар речи, а под конец он стал совершенно беспомощным. Но он никогда не терял мужества и упорно сопротивлялся болезни, не желая оказаться лежачим больным.

Такое мужество достойно восхищения и уважения.

Жалею, что я не был с ним знаком, когда он был еще здоровым человеком. Уж мы бы с ним дали жизни!

Шара очень тяжело переживала его смерть. Я ничем не мог ей помочь, только крепко обнимал ее ночью, когда она плакала, давая выход своему горю.

А потом совершенно неожиданно, всего через два с половиной месяца после Брайана, умер и мой отец. Судьба словно издевалась над нами.

Отцу должны были поставить электронный стимулятор сердца, и он попросил меня присутствовать при операции. Я воспользовался медицинским удостоверением, полученным в САС, чтобы мне разрешили наблюдать за работой хирургов.

Однако мне показалось, что-то не так, когда отец крепко стиснул мою руку и уснул под наркозом.

А через несколько дней после операции он умер. Еще недавно он сидел дома, в кровати. Только что был живым, и вот – умер.

Мой папа!

Мы так и не узнали, что с ним случилось. На тот момент наука еще не могла сказать. Но его не стало.

Казалось, у нас с Шарой почва ускользала из-под ног. Но мы нашли утешение и поддержку друг в друге. Уверен, что этого хотели бы и Брайан, и мой отец.

С тех пор у нас родились три потрясающих сына.

Здорово все устроено в жизни, правда?

На смену старшему поколению приходит новое.

Может, и неудивительно, что трое наших детей все мальчики.

Сейчас Джесси семь лет, Мармадьюку – четыре, а Хаклберри – всего два года. Мы их обожаем, и ничто не сравнится с теми минутами, когда они втроем забираются к нам в постель или когда мы устраиваем пикник на лужайке нашего крохотного островка в Уэллсе, который теперь принадлежит нам.

Мне действительно больше ничего не нужно.

У всех троих настораживающая склонность к приключениям: они вечно лазают по деревьям, строят шалаши в лесу, ловят разных червей и жуков, испытывая прямо-таки волшебную тягу к грязи. Я невероятно горжусь ими.