Пако Тайбо II - Гевара по прозвищу Че

Он также провел анализ инвестиций, сделанных министерством. Например, для фабрики по производству дрожжей, закупленной в Польше, требовалось чуть ли не двести человек рабочих, чтобы делать то же самое, что и на немецкой фабрике, которая стоит столько же, а рабочих требует меньше. "Товарищи говорили, что это можно было сделать лучше; мы не поверили им, так как считали, что это было проявлением антикоммунизма, но они оказались правы".

Че был удивлен тем, что ежедневно обнаруживал новые и новые примеры того, насколько социалистический блок отставал от Запада в области технологий. Американский "катерпиллар" был "лучше, чем любой советский трактор. Почему? Потому что при капиталистической конкуренции играет роль каждая миля в час, так же, как и чуть лучшее качество гидравлической системы или четыре дополнительных лошадиных силы".

Тогда Че обратился к своим товарищам из числа руководящих работников министерства с призывом выйти на улицы, чтобы слушать, наблюдать и учиться. "Мы не собираемся ставить диагноз происходящему отсюда, с девятого этажа".

Регино Боти, министр экономики, рассказывал К.С. Каро-лю, что в то время "не успевали мы заткнуть одну дыру, как нам тут же приходилось мчаться заделывать другую, еще большую".

В июле 1962 года руководство ОРО направило Че на работу в Хусеплан, чтобы активизировать работу этой организации и, самое главное, добиться от промышленности некоторого уважения к планированию. Энрике Ольтуски, который был заместителем министра промышленности, получил вторую должность - вице-президента Хусеплана.

Новые обязанности не помешали Че продолжать заниматься добровольной работой. Мукомольный завод имени Хосе Антонио Эчеверрии был готов побить рекорд производства, и рабочие пригласили Че помочь им. Он быстро научился заполнять и зашивать мешки. Мучная пыль вызвала у него приступ астмы, но он воспользовался ингалятором и продолжал работать. Ему было предоставлено почетное право зашить стотысячный мешок, а он поблагодарил рабочих за то, что ему позволили принять участие в установке рекорда и дали возможность физически поработать, что было необходимо министру.

Примерно тогда же Че впервые за время своего пребывания на Кубе сыграл в гольф. Этот товарищеский матч, в котором приняли участие Фидель и Антонио Нуньес Хименес, состоялся в предместье Гаваны. Че, припомнив время, когда его отец создал гольф-клуб в Альта-Грасии, держал победу. "Я понимаю в гольфе", - заявил он. Счет был разгромным. При стандарте в семьдесят ударов Че закончил игру,

сделав 127 ударов, а Фиделю потребовалось 150.

* * *

13 августа советский посол Александр Алексеев вручил Фиделю соглашение о ракетных базах. Фидель подписал его и поручил Че доставить документ в СССР. Планы размещения оружия были составлены очень быстро. 27 августа майор Гевара в обществе президента Объединенных революционных организаций Эмилио Арагонеса прибыл в Москву. Предлогом визита была необходимость обсудить "вопросы экономики". 30 августа Хрущев принял кубинскую делегацию на своей даче в Крыму. Хотя Че и предлагал обнародовать соглашение, Хрущев отказался это сделать. Он даже не стал его подписывать, вероятно, чтобы избежать утечки информации со стороны кубинцев. Таким образом, соглашение было заключено без подписи одной из сторон.

31 августа было объявлено, что Че подписал соглашение о сотрудничестве в области технического, сельскохозяйственного, сталелитейного производства и военных вопросов; никакие подробности не оглашались. Промышленные компоненты договора были обнародованы три дня спустя.

2 сентября Че выехал из Москвы в Чехословакию, где посетил промышленную ярмарку в Брно, и 5 сентября вернулся на Кубу. Прошло всего три недели, но подготовительные работы на будущих базах начались, и это не прошло незамеченным мимо разведывательных служб Соединенных Штатов. Разведывательные полеты самолетов "У-2" на последней неделе августа, похоже, подтверждали, что на Кубе начался монтаж пусковых установок для ракет.

Министр обороны США Роберт Макнамара доложил о данных разведки президенту Кеннеди, который расценил строительство пусковых установок как оборонительную акцию. Эти беседы в американских правительственных кругах совпали с выводом 0 провале "Операции Мангуст", которая к этому времени согласно плану должна была перейти к заключительной стадии - свержению кубинского правительства. Контрреволюционные банды истреблялись одна за другой, и хотя непрерывные диверсионные акты наносили определенный ущерб, они вряд ли могли привести кубинскую экономику к краху.

Тогда правительство Соединенных Штатов развернуло кампанию по осуждению присутствия советского ядерного оружия на Кубе. 2 сентября Советский Союз ответил заявлением ТАСС, в котором утверждалось, что эти действия носят исключительно оборонительный характер. Четырьмя днями ранее Пентагон дал указание подготовить объединенное воздушное и морское нападение на Кубу, которое должно было состояться в конце месяца. 15 сентября в порту Мариэль ошвартовалось советское грузовое судно "Полтава", доставившее первую из ракет, которую тайно перевезли на базу в Сан -Кристобале. На заседании Организации Объединенных Наций советский министр иностранных дел Андрей Громыко обвинил Соединенные Штаты в разжигании войны.

Несмотря на возрастающую напряженность, Че все так же продолжал уделять большое внимание проблемам работы своего министерства - таким, например, как качество изделий кубинской промышленности. "Мы должны быть требовательны ко всякой продукции, предназначенной для массового потребления... Кто-нибудь чиркает спичкой, чтобы закурить сигарету, а головка спички отламывается". Приводя примеры потерь, он сказал:

"Более года тому назад я проехал по Нуэвитасу и видел станки, стоявшие без дела под открытым небом в километре от моря. Директор ... не установил их, так как у него не оказалось подъемного крана... Их можно было перевезти на катках. Именно так египтяне строили пирамиды и перевозили огромные камни кто знает на сколько километров. Ну а сейчас Куба, которая строит социализм, не в состоянии перетащить камень, который весит меньше тонны".

6 октября Пентагон приступил к осуществлению оперативных планов №№ 312, 314 и 316, согласно которым должно было осуществляться вторжение на Кубу. Они предусматривали, в частности, массированные бомбардировки с воздуха. Че тем временем из соображений безопасности снова перевез свою семью на другое место жительства.

13 октября Честер Боулз встретился с советским послом в США Анатолием Добрыниным и сообщил тому, что у американцев имеются свидетельства наличия на Кубе ядерных ракет. Посол, не имевший информации о происходившем, отрицал это. Но многочисленные полеты "У-2" приносили все новые и новые подтверждения того, что в Сан-Кристобале идет строительство базы для размещения ракет класса "земля - земля" с радиусом действия 1500 миль. Правда, не было никаких оснований полагать что у них имелись ядерные боеголовки; к тому же аналитики ПРУ не считали, что ракеты могли быть готовы к запуску. Американский посол в Организации Объединенных Наций Эдлай Стивенсон адекватно оценил ситуацию и сказал президенту Кеннеди, что советские ракеты на Кубе вполне сопоставимы с американскими ракетами в Турции. Так что моральных оснований оспаривать право Кубы на установку советских ракет у США, пожалуй, и не было.