Пако Тайбо II - Гевара по прозвищу Че

Первый секретарь Боливийской коммунистической партии Марио Монхе, казалось, все еще не понимал, что его корабль начинает тонуть. Несколькими днями раньше, 9 ноября, он встретился в парижском аэропорту Орли с Инти Передо. (Передо возвращался, пройдя курс обучения в Гаване.) Монхе заявил ему, что подаст в отставку, если партия не поддержит партизанскую войну. Эти слова находились в полном противоречии с его же собственной позицией двухнедельной давности - тогда он отправил в Гавану Коко, брату Инти, распоряжение приостановить обучение. Пятеро из двенадцати боливийцев, обучавшихся там, нарушив партийную дисциплину, отказались выполнить приказ и продолжали обучение.

Пока кубинцы по одному, по двое добирались до лагеря, Хорхе Васкес Вианья трудился в Каламине. Родольфо Салданье Че приказал разыскать среди его товарищей фермера, который помог бы им с уборкой урожая. Он также говорил с Родольфо по поводу строительства механической и сапожной мастерских и амбулатории. Че, несомненно, собирался устроить главную тыловую базу в Ньянкауасу и так бы и поступил, если бы партизан не обнаружили раньше времени и не вынудили вступить в вооруженную борьбу. 21 ноября он писал: "Мы постараемся просидеть здесь как можно дольше".

Рекогносцировки продолжались даже активнее, чем прежде, но разведчики всегда возвращались в лагерь около Каламины. Там появился сторожевой пост, расположенный высоко на дереве.

27 ноября на ранчо прибыл Коко Передо, вероятно, одна из наиболее выдающихся личностей среди боливийских молодых коммунистов. Его сопровождали Вило Акунья, Леонардо Тамайо и боливийский студент-медик по имени Фредди Маймура. Затем он вновь уехал, и вскоре вернулся с капитаном Мартинесом Тамайо, Исраэлем Сайасом, Мануэлем Эрнандесом и Инти Передо, братом Коко. "Мартинес Тамайо доставил кое-какие малоприятные известия. Китаец [19]находится в Боливии и хочет прислать двадцать человек из Перуанской национально-освободительной армии и повидаться со мной. Это не слишком желательно, так как будет означать интернационализацию борьбы еще до того, как мы сможем рассчитывать на Монхе. Мы сошлись на том, что Чанг должен прибыть в Санта-Крус, а оттуда его доставит Коко". На следующий день Че собрал боливийцев, чтобы сообщить им о предложении Чанга. "Все согласились принять их, но только после того, как мы приступим к действиям"

Че продолжал изучать своих людей. "Я имел предварительный разговор с Инти, который предполагает, что Монхе не станет воевать. Зато сам он, кажется, твердо решил участвовать в борьбе". И он не был единственным. Че позднее запишет в ежемесячном обзоре событий за ноябрь, что если участники сети обеспечения, созданной Мартинесом Тамайо, "поднимутся, то получится ад или наводнение".

Настроение в группе было прекрасным. Исраэль Сайас пел и непрерывно шутил. Коэльо также отпускал шутки. Он говорил, что у него "аж яйца ломит" от восторга, а Че в ответ ругал его.

В только что упомянутом обзоре за ноябрь майор Гевара записал:

"Перспективы в этом отдаленном от всех центров районе, где, судя по всему, мы практически сможем оставаться столько времени, сколько сочтем необходимым, представляются хорошими. Планы таковы: дождаться оставшейся части людей, довести количество боливийцев по крайней мере до двадцати и начать действовать. Мы еще должны выяснить реакцию Монхе и людей Мойсеса Гевары".

Че, сам не замечая того, превращался в латиноамериканца. В его дневниковых записях, рядом с обычными кубинскими и неизбежными аргентинскими выражениями, вновь начинают всплывать в памяти мексиканские идиомы. А наряду с ними возникают и народные боливийские выражения.

2 декабря прибыл его старый друг Хуан Пабло Чанг.

"Он очень экспансивен. Мы потратили весь день на разговоры. Первостепенные вопросы: он отправится на Кубу и лично сообщит о положении; в пределах двух месяцев, то есть когда мы приступим к действиям, к нам смогут присоединиться пять перуанцев. Двое - радиотехник и санитар - приедут в ближайшее время и пробудут с нами в течение некоторого времени. Он попросил оружие, и я согласился дать ему "Бз" видимо, базуку, а также несколько "маузеров" и гранат и купить для них "М-1". Я также решил оказать им поддержку в отправке пяти перуанцев для организации склада оружия в районе Пуно на противоположном берегу озера Титикака. Он рассказал мне о своих хлопотах в Перу, даже о смелом плане освобождения Калихто Эктор Бехар, общепризнанный лидер Национально-освободительной армии Перу, в 1966 году был арестован и заключен в тюрьму "Сан-Кинтин", который мне кажется несколько неправдоподобным. Он считает, что в зоне продолжают действовать некоторые из уцелевших партизан, но доподлинно ему это неизвестно. Он уехал в Ла-Пас таким же восторженным, каким прибыл сюда".

Коко проводил Чанга в Ла-Пас, куда отправлялся со своим основным заданием - оказать поддержку городской сети, которая "все еще находилась в пеленках", и войти в контакт с Хулио Дагнино, отвечавшим за связь с перуанскими партизанами, а также с шурином Инти, Гонсало Лопесом Муньосом, руководителем службы информации в президентской администрации, которого можно было бы "втемную" использовать в качестве осведомителя.

Поскольку Че решил, что лагерь должен был находиться на самообеспечении, а в округе не было хорошей охоты, на второй неделе декабря продовольствие стало подходить к концу. Продолжалась работа по устройству складов; теперь для этой цели приспособили замаскированные пещеры. В это же время начались работы по обустройству второго лагеря, отнесенного подальше от ранчо и Каламины. Инти Передо в своем дневнике описал первый лагерь как тренировочный, в отличие от пещер, которые представляли собой стратегическую базу. Режи Дебрэ, прибывший туда на несколько недель позже, дал описание второго лагеря как тыловой базы, где имелся арсенал, склады продовольствия и амуниции, а также учебный лагерь.

Кубинцы тем временем съезжались в Ла-Пас, где их встречала Таня. Те, кто не знал ее прежде, увидев женщину, отвечавшую за проведение операции, были изрядно удивлены: Таня отдавала множество приказов, обращалась с ними весьма фамильярно, а временами поражала их чуть ли не враждебным отношением. Она вела себя с ними так, будто они были старыми знакомыми. В конспиративной квартире была только одна настоящая кровать и две раскладушки; согласно сопровождавшему Гевару всю жизнь духу равенства, в конце концов все они стали спать на полу. Таня сказала кубинцам: "Вы можете говорить, что спали с женщиной". Они производили массу шума,.и она добродушно успокаивала их. Дариэль Аларкон позднее сказал: фотографии были несправедливы к ней, так как ее красота не была фотогеничной.