Эндель Пусэп - Тревожное небо

В кабинете посла за столом сидел народный комиссар.

Выслушав мой доклад о готовности корабля к возвращению на Родину, а также прогноз погоды, Вячеслав Михайлович взял со стола папку и, протягивая ее мне, сказал:

— Здесь результаты нашей работы. Если желаете, можете прочитать.

В написанных сжатым дипломатическим слогом документах, которые я имел честь прочитать первым из рядовых граждан Советского Союза, речь шла о союзе Англии и США с нашей страной в борьбе против фашизма. Союз этот не был результатом каких-то личных дружеских чувств президента США и английского премьер-министра. Черчилль, например, всегда являлся убежденным антисоветчиком и смешно было бы убеждать себя, что его отношение к нам изменилось. Союза этого требовали жизненные интересы двух крупнейших капиталистических стран мира. Бомбы не щадили ни Лондона, ни Ковентри. Грохот взрывающихся торпед в Скапа-Флоу не оставлял сомнений в том, что может произойти дальше. Соединенным Штатам не помог и океан. Япония потопила 7 декабря 1941 года в Пирл-Харборе одним ударом большую часть линейного флота США. Все это повлияло отрезвляюще. Кредо самой реакционной империалистической верхушки США, выраженное устами Трумэна: «Если мы увидим, что побеждает Германия, то нам надо помогать России, если же побеждает Россия, то надо помочь Германии, итак, пусть они убивают возможно больше», оказалось несостоятельным. Америка начала понимать, что игнорирование фашистской опасности ведет к смертельной угрозе и народам самой Америки.

Декабрьский разгром гитлеровских войск на подступах к Москве показал всему миру, на какие силы (нужно ориентироваться, чтобы выстоять IB смертельной борьбе и в конечном счете сломать зловещую военную машину Гитлера. Все это поневоле пришлось учитывать как Черчиллю, так и Рузвельту.

Результатом и явились документы — договоры о совместной борьбе против фашистских поработителей и о сотрудничестве после победы, заключенные Молотовым от имени Советского правительства в Лондоне и Вашингтоне…

— Англичане предлагают нам вернуться в Москву через Африку, чтобы избавиться от риска при перелете через оккупированные врагом территории. Как вы на это смотрите? — неожиданно спросил меня Молотов.

— Это лишено смысла, — ответил я твердо. — Полет через знойные пустыни Африки и горы Ирана таит в себе еще больше опасностей и риска, чем все то, что мы уже оставили позади. Нам предстоит при предлагаемом маршруте снова лететь над океаном, вдоль берегов оккупированной Франции и франкистской Испании… Затем пересекать пустыню Сахару, над которой температура воздуха в это время года значительно превышает допустимую для нормальной работы двигателей…

Кстати сказать, вопрос о маршруте перелета домой так и остался тогда нерешенным. Он решился лишь после консультации с генералом Головановым, который решительно отверг английское предложение, являющееся для нас невыполнимым по техническим причинам.

Мы понимали, что предложение англичан лететь через Африку не возникло само по себе. Дело в том, что гитлеровская разведка пронюхала о пребывании нашей правительственной делегации в Лондоне, и враг, безусловно, предпримет все возможное, чтобы перехватить по пути домой наш самолет. Взять в плен народного комиссара иностранных дел Советского Союза — это была бы сенсация!

Но этой сенсации не получилось…

— Как вы считаете, не следует ли опубликовать результаты нашего полета до возвращения в Москву? — задал новый вопрос нарком, вглядываясь в меня через свое пенсне.

Я понял смысл вопроса. Если радиостанции Москвы, Лондона и Вашингтона оповестят мир о результатах переговоров и опубликуют договоры, заключенные между союзными державами, то у врага появится предположение, что мы уже в Москве. (При заключении договоров было оговорено, что они будут опубликованы по возвращении В. М. Молотова в СССР). И можно себе представить, какую бурю поднимет бесноватый фюрер, узнав об этом. Перепадет шефу абвера Канарису, Гиммлеру и многим другим главарям разведки.

— Это будет замечательно! — воскликнул я. — Скажем, сегодня опубликовать, а завтра вечером стартовать в Москву.

— Я тоже так думаю. Значит — завтра в путь. Когда взлетаем?

— В двадцать ноль-ноль, по среднему местному летнему времени.

— Лучше давайте по-нашему, по-московскому, — и нарком улыбаясь, кивнул на свои часы.

Получив разрешение отбыть, я поспешил к штурманам. Те сидели у Стукалова и прикидывали варианты полета, предложенные англичанами. Мы стали готовиться к самому верному — к своему варианту. Тем более верному, что его подтвердила Москва.

Домой!

— Ребята, держитесь за большой палец, чтобы на маршруте была сплошная и толстая-претолстая облачность, — шучу я по дороге «синоптикам.

Еще совсем недавно мы проклинали облака и грозовые фронты, а теперь ненастье нужно нам позарез, нужно для того, чтобы прятаться в облачности от прожекторов и истребителей врага.

Синоптики дали отличную погоду: сплошные облака и сильный попутный ветер! Лучше и не придумаешь.

Провожать самолет прибыли наш посол в Англии с супругой, представители Министерства иностранных дел Великобритании и, как всегда, множество корреспондентов. Который уже раз устраивают они вокруг нас невообразимое столпотворение, а привыкнуть к этому мы никак не можем.

Перед самым стартом лопнул «дутик» — покрышка маленького хвостового колеса. Хорошо, что наш инженер Золотарев имел колесо в запасе. Минут через двадцать все было приведено в порядок.

Последний зарубежный старт… Полный газ, самолет бежит ровно и незаметно отрывается от земли. Над морем делаем разворот на 180 градусов и с курсом на восток пролетаем над только что покинутым аэродромом. Внизу машут шляпами, платками, и я вижу, как по той же полосе идут на взлет два «Спитфайра» — маленьких истребителя. Резко набрав высоту, они пристраиваются к нам справа и слева.

Летчики этих юрких самолетиков оказались подлинными мастерами своего дела. Пристроившись к нам вплотную, они отлично держали интервал и дистанцию, не покидая нас даже в облаках. Казалось, что везем мы их маленькие машины на жестком буксире. Пролетев весь остров с запада на восток, я думал, что наши спутники повернут к себе назад. Но нет! Несмотря на наши сигналы и покачивания с крыла на крыло, они упорно продолжают полет с нами. Наконец, один из них отстает и уходит назад, но другой еще с полчаса летит с нами над свинцовыми волнами Северного моря…

С востока надвигаются сумерки. Над головой уже блестят редкие звезды. Это нам некстати. Потеряв время на смену лопнувшего колеса, мы встречаем сумерки раньше, чем нам хотелось. Все сдвинулось на запад, в том числе и восход солнца.