И. Кормильцев - Взлет и падение «Свенцового дирижабля»

Led Zeppelin IIувидел свет 22 октября 1969 года — через несколько дней после того, как отдохнувшая группа начала свое третье американское турне: сначала с выступления в считавшемся тогда бастионом мэйнстрима и серьезного искусства Карнеги Холле, осквернив его священную сцену.

Альбом вышел одновременно с новыми альбомами THE BEATLES ( Abbey Road) и ROLLING STONES ( Let It Bleed) и сразу отодвинул их в сторону — по крайней мере, в Америке. Полмиллиона пластинок было продано в первый день (по предварительным почтовым заявкам), и Led Zeppelin IIстал золотым, еще не успев появиться в магазинах. На третью неделю он обосновался на втором месте в чартах, после чего начал долгую и мучительную борьбу с «битлами» за первое место, вырвав таки его у Abbey Road, что знаменательно, на Новый Год нового десятилетия. Царем ледовой горы LZ IIпробыл 7 недель, пока его не спихнул оттуда Bridge Over Troubled WaterСаймона и Гарфункеля. Каждый бы год такой хит-парад!

Но у всякой палки два конца: шумный успех вызвал у Atlantic закономерное желание поиметь соответствующий сингл. В жертвы была намечена «Whole Lotta Love». Но для того, чтобы втиснуть ее в радиоформат (а синглы продает радио, это всяк знает), надо было обкорнать почти шестиминутную композицию до трех минут. Группа встала на дыбы, но компания поступила по-своему. Отстоять святые права творца удалось только в Великобритании, где сингл так и не вышел. Но у группы надолго сформировалось стойкое отвращение к синглам. И к компаниям тоже. 8 ноября американский тур закончился, и группа начала запись третьего альбома. Глядя на это все Стаханов бы плакал черными от угольной пыли слезами!

После двух первых альбомов, принесших группе мировую славу и определивших ее лицо, перед четверкой встал извечный вопрос — рубиться ли дальше в том же духе или попытаться свернуть с наезженных рельсов. Настоящий музыкант чаще всего выбирает последнее и платит за это кошельком и добрым именем. Ибо публика, может, и не прочь услышать что-то новое, но вот те многочисленные люди, которые стоят между публикой и музыкантами, новшеств категорически не принимают.

Уже на втором альбоме у LZ кроме тяжелого электрического блюза наметилось и иное направление: акустические баллады со сложной гитарной фактурой. Оно было не случайно: фолк любили и Пэйдж, и Плант — причем не меньше, чем черную музыку.

В отличие от первых двух альбомов, сделанных в условиях различных, но одинаково экстремальных, решено было наконец расслабиться. В качестве места, где можно скрыться от нервного ритма городов, Плант предложил знакомый ему с детства Северный Уэльс. Там, в диких и живописных долинах, можно было найти заброшенный, малодоступный коттедж. Брон-И-Авр (Золотая Грудь, по-валлийски — назван так потому, что первые лучи восходящего солнца золотили вершину холма, на которой стоял коттедж) оказался для группы идеальным выбором. В тихом сельском доме Пэйдж и Плант с подругами и собаками прогуливались, релаксировали и музицировали.

Иногда выбирались в деревенские пабы, где LZ никто не узнавал и не доставал с автографами. Было хорошо и спокойно, песни рождались легко. Но перед тем как уединиться в сельском безмолвии, LZ пережили пару далеко не столь идиллических приключений.

Зимой 1970 года состоялись европейские гастроли, знаменательные тем, что в Дании на группу «наехала» законная обладательница авиационного имени — баронесса Эва фон Цеппелин. Брызжа слюной, старушка утверждала, что не позволит марать гордое имя каким-то четырем «волосатым, визжащим обезьянам». Закон оказался на стороне престарелой аристократки; в Копенгагене пришлось расклеить афиши с названием THE NOBS (кокни-термин для причинного места).

За Европой последовала Америка, в которой, вдали от жен и подруг, LED ZEPPELIN решили оттянуться по крупной. К этому времени их эскапады уже пересекли грань невинных скаутских забав и стали содержания весьма пикантного: армия отвязанных малолетних фэнок у LED ZEPPELIN была огромной. Кое-что из сексуальных экспериментов коллектива просочилось в прессу: в частности, странные развлечения в духе Кусто, которым Пэйдж и Плант предавались в Сиэтле в отеле Edgewater Inn. Эта гостиница, расположенная на берегу бухты, знаменита тем, что прямо из окон или сидя на балконах постояльцы могут закинуть в море рыболовную снасть. LZ знали об этом месте (благодаря проказнику Коулу) еще со времен первых гастролей и всегда останавливались в нем, ловили кучу рыбы, сваливали ее в шифоньеры, где она протухала к неудовольствию хозяев отеля. (Впрочем, Питер Грант всегда покрывал шалости своих питомцев из своего толстого кошелька.)

Но на этот раз шалости зашли значительно дальше: ходят смутные слухи о ваннах, где голые девицы визжали в объятиях живых осьминогов, и о нетрадиционных способах любви с использованием живой рыбы, не отображенных даже во всезнающей «Камасутре». Другим забавным моментом была сервировка Бонэмом голого Планта на гостиничном столике на колесах для группы юных фанаток. Все это попадало в газеты, жены читали и, видимо, терпели.

Впрочем, музыкантов нужно было понять, они отчаянно нуждались в эмоциональной разрядке. Огромные залы, все возраставшие гонорары — и… чувство опасности. На Юге Соединенных Штатов новые веяния постигаются населением традиционно долго. Сильно волосатой группе приходилось передвигаться в сопровождении восьми охранников, чтобы элементарно не получить в морду. Не легче приходилось и Питеру Гранту — на концерте в Мемфисе разборка с местными промоутерами дошла до того, что в живот менеджеру уткнулся ствол револьвера. Это случилось через час после того, как в мэрии группа получила звание почетных граждан города. Впрочем, все обошлось.

Все эти мелкие огорчения были благополучно забыты в апреле-мае в Брон-И-Авре. Оттуда группа перебазировалась в Хедли Грандж, Хемпшир. Этот старый барский дом надолго стал излюбленной базой коллектива, где родился не один музыкальный шедевр. Благодаря мобильной студии ROLLING STONES удалось создать непринужденную атмосферу с микрофонами, разбросанными по всему дому. Впрочем, довести запись до конца в этой идиллической обстановке так и не удалось — началась вторая часть американского тура, и заканчивать альбом пришлось в традиционной манере — то есть на бегу, в разных студиях.

17 августа работа была закончена, но выход альбома затянулся до конца октября — из-за борьбы с концепцией обложки. Неудовлетворенность работой художника или отсутствие взаимопонимания с фирмой звукозаписи стали впоследствии фирменными приколами LZ.

Конверт обложки был придуман Пэйджем и Плантом — это должно было быть что-то вроде вращающегося календаря, по которому садоводы определяют, когда сажать морковь, а когда репу. Художник нарисовал, как понял, но понял, видать, неправильно.