Иосиф Прут - Неподдающиеся

Но вернемся к Розенталям. К моему приезду в Париж в 1966 году из детей Леонарда от первого брака в живых были лишь Жан и Люсиль. Пьер погиб в 1944-м на алжирской земле, героически защищая — во главе своей роты — небольшое укрепление против двух батальонов десантных войск генерала Роммеля.

Остался сын Пьера, тогда только родившийся, Дидье. Его воспитала Люсиль. Впоследствии он стал главным врачом самой крупной французской авиакомпании «Эр Франс», самолеты которой постоянно циркулировали между нашими странами.

У Жана [2] К моменту завершения этой книги Жан Розенталь уже умер. чудесная жена Лилиан и двое сыновей: Жак и Юбер. Сын Юбера — Кирилл — продолжает дело прадеда, деда, отца и дяди. На далеком атолле в Тихом океане этот молодой Человек разводит искусственный жемчуг, добиваясь разных его окрасок.

Жан Розенталь — кавалер ордена Почетного легиона — был правой рукой генерала де Голля. Во время Второй мировой войны, освобождая от фашистов Париж, парашютисты Жана Розенталя «накрыли» город и тем самым спасли жизни многих парижан и не допустили разрушения фашистами французской столицы.

Прежде чем продолжить свое повествование, позволю себе небольшую ремарку.

Когда человек прожил долгую жизнь и вступает в десятый десяток этой жизни, иногда соглашаешься с женой и друзьями, что, пожалуй, следует поделиться рядом фактов, которые, быть может, ушли от глаз моих современников, для того чтобы это осталось в памяти ныне живущих, тех, кто станет читать возможные мемуары.

Возникает вопрос: надо ли писать обо всем, что было прожито и пережито, следуя страницам календаря моей жизни? Ведь это бы составило, во всяком случае, если не Большую, то Малую советскую энциклопедию наверняка!

Как ни покажется странным, но почти не было дня, о котором ни следовало бы рассказать!

Связано это с уроками моего деда Прута: он учил меня тому, что ежедневно надо делать добро!

Конечно, в бытность мою ребенком, добрые дела заключались в том, чтобы сказать правду, хотя можно было бы и солгать или не взять пятак из кармана дедушки, твердо зная, что он и не заметит пропажи.

Впоследствии, когда я стал совсем пожилым человеком, понял: если не удается сделать людям добро в течение дня, можно, выйдя вечером на прогулку, либо перевести старушку через проезжую часть улицы, либо попытаться уговорить пьяного мужа не бить свою жену (такое еще встречалось в нашем «престижном» районе Москвы).

Вероятно, оттого каждый прожитый мною день сопряжен с каким-то пусть маленьким, но событием. Поэтому мне не хочется писать «календарные» мемуары, то, что называется «день за днем».

Попытаюсь отметить наиболее значительные этапы своей биографии, а она связана со всем происходившим в XX веке! Не сочтите за хвастовство, но это факт. И я счастлив тем, что жизнь прошла так и судьба, которую я называю Богом, не дала мне повода и возможности совершить подлость ни по отношению к близким, ни к людям малознакомым. За это я благодарю Всевышнего!

Может быть, обстоятельства складывались так, что подлости не требовалось. Не хочу вдаваться в анализ. Констатирую факт — совесть моя спокойна.

То, чему меня учил дед, я пронес через всю свою жизнь. А учил он меня верности! Верности делу, которому я служил всю жизнь, верности своей Родине. И единственному праву человека, рожденного на нашей Земле: если суждено (а я был участником почти всех войн моей страны) — умереть за Родину с достоинством.

Вот, собственно говоря, преамбула к тому, что я хотел бы вам сказать.

Целый ряд фактов, о которых стану писать, известны мне лично, о ряде других — слышал из первых уст!

К примеру, совершенно естественно, что сам я не мог бы точно воспроизвести картину своего рождения, поскольку еще находился в утробе матери. Но с ее слов и по рассказам ближайших родственников, присутствовавших в столь знаменательный, можно сказать исторический, момент, эту картину удалось восстановить, что я уже и сделал на предыдущих страницах.

Возвращаюсь к людям более близким мне по родству.

Мой дед по материнской линии — Леон Лазаревич Аптекман — служил на Кавказе. События развивались в 1861 году. Полк с Кавказа был переведен в Туркестан. И в ряде экспедиций против хивинцев и бухарцев участвовал дед Аптекман. Он был человеком необычайной храбрости и решительности. За годы военной службы он четырежды (!) был награжден орденом Святого Георгия. Солдатским орденом. Стало быть, в конце военной службы, когда он демобилизовался, Леон Лазаревич Аптекман был полным Георгиевским кавалером.

Ну что такое был полный Георгиевский кавалер в старое время, надо знать! Это было очень почетно!

Когда, уже живя в городе Ростове-на-Дону, где он открыл хлебно-комиссионную контору, дед Аптекман входил в офицерское собрание 136-го Таганрогского полка, располагавшегося в Ростове, все присутствовавшие офицеры вставали, чтобы его приветствовать.

Леон Лазаревич был человеком мудрым, силы физической необычайной и удивительной честности. О своем деле он говорил: «Наше дело — копеечное!»

Хлебно-комиссионная контора получала прибыли копейку с пуда собранного зерна и копейку в месяц за прокат мешка. И при всем этом — дело было огромное, потому что пудов были тысячи! А мешок — новый — стоил 50 копеек. Таким образом, прокат его оборачивался. Он возвращал свою стоимость за четыре года. А затем служил уже чистой прибылью. Если мешок портился, его чинили и вновь пускали в дело. Хлеб привозился в ростовский порт в мешках. Иногда уходил в мешках, а иногда тут же ссыпался в специальный бункер, а то и прямо на корабли, которые увозили зерно в далекую Францию.

Дед Прут, как и дед Аптекман, тоже имел хлебно-комиссионную контору. Работали они оба на французскую фирму «Луи Дрейфус», которая кормила Францию, Бельгию, Швейцарию, северную Италию и северную Испанию.

Много лет спустя — в 1919-м, — возвращаясь на Родину, в марсельском порту я увидел мешок из-под хлеба со своей фамилией…

Конторы у дедов были отдельными. Об их работе, вернее, о дедах, расскажу чуть позже. А пока хочу сделать небольшое отступление и поведать о своем двоюродном прадеде — личности, с моей точки зрения, весьма примечательной!

Значит, у моего деда Прута был дядя: брат моего прадеда Иосифа, в честь которого я назван.

Жил брат прадеда Иосифа — Яков — в Азове. Он был посессором: арендовал у городских властей участок земли и разводил на нем индюков. Индюков этих прадед Яков поставлял на стол наказного атамана Всевеликого войска Донского в город Новочеркасск.

Индюки были — огромные, но и цена на них — по тогдашним временам — очень высокая: оптом тридцать пять копеек штука.