Владимир Лесин - Атаман Платов

Сам по себе план был хорош, но приступить к его реализации сразу же не удалось. Чичагов, понесший самые большие потери, вынужден был оставаться на месте. Витгенштейн никак не мог навести переправу на загроможденной трупами, повозками и пушками реке. Милорадович стал ожидать отставшие войска и обозы с провиантом. Поэтому за отступающими французами немедленно пустились лишь казаки атамана Платова и авангард Дунайской армии под командованием генерал-лейтенанта Чаплица.

Кутузов негодовал, но когда несколько успокоился, сказал:

— Бог довершит то, чего не умели сделать отдельные генералы. Немного недоставало, и наш брат псковский дворянин взял бы Наполеона в плен.

Получив донесения от участников событий на берегах Березины, Кутузов 19 ноября сообщил им свой новый «генеральный план», направленный на истребление остатков «бегущего неприятеля». Он в деталях совпадал с действиями, намеченными самими генералами сразу же после сражения. Правда, главнокомандующий определил в нем и место Главной армии: она должна была наступать левее авангарда Милорадовича, чтобы «воспретить соединению Наполеона со Шварценбергом». Впрочем, такую же задачу он поставил и перед корпусом Остен-Сакена.

Едва французы двинулись по направлению на Зембин, как за ними увязался авангард корпуса М. И. Платова под командованием генерал-лейтенанта А. Д. Мартынова, который у реки Гойны, впадающей в Березину, отбил у них одно орудие и взял в плен более 300 человек, в том числе немало офицеров. Несколько левее атаман пустил казачий отряд в тысячу сабель во главе с испытанным П. С. Кайсаровым, который без труда мог «пройти самыми малыми стежками». А сам граф с остальными полками и полуротой конной артиллерии решил идти пока по большой Виленской дороге, чтобы при первом же случае свернуть с нее и устремиться в обход отступающих колонн неприятеля для нанесения им ударов с фланга, а если удастся опередить, то и с фронта, как и было условлено на только что состоявшемся совете высших начальников.

Казаки, попав в стихию преследования, буквально творили чудеса. 20 ноября Кайсаров, усиленный четырьмя пехотными полками, присланными к нему Чичаговым, атаковал маршала Виктора и нанес ему поражение. И снова в ход пошла платовская мера исчисления пленных — «множество». Потом полковник форсированным маршем пустился вперед, зашел в голову «неприятельской армии, из остатков кавалерии составленной… ударил на оную с быстротой в трех местах и в одно мгновение привел ее в замешательство», положив на месте более тысячи человек. Трофеями донцов стали знамя наполеоновской гвардии и весь архив канцелярии государственного секретаря графа Дарю.

Не менее успешно действовала и бригада генерал-лейтенанта Мартынова. С начала преследования французов от Березины до Молодечно его казаки взяли 30 пушек, около 100 ящиков с зарядами, много лошадей, пленили генерала Прейзена с двумя адъютантами, трех полковников, 30 обер-офицеров и более 2 тысяч рядовых.

21 ноября Наполеон, прибыв в Молодечно, составил знаменитый «похоронный бюллетень Великой армии», 29-й по счету, в котором признал свое поражение. Завершался бюллетень «малоуместной и странной фразой»: «Здоровье Его Величества никогда не было лучшим». Утром следующего дня император укатил в Сморгонь. Арьергард маршала Виктора остался в местечке, чтобы хоть на время задержать наступление русских.

Вскоре после отъезда императора к Молодечно подошли войска Платова и Чаплица. К полуночи противник был выбит из местечка и потянулся по Виленской дороге на Сморгонь, оставив русским три пушки и до 500 пленных. В этом бою был «ранен пулею в правое плечо выше груди» отважный генерал-лейтенант Мартынов. В целом же потери атамана были невелики.

В тот же день маршал Клод Виктор отправил донесение начальнику штаба наполеоновской армии Луи Бертье: «Войска арьергарда доведены до крайности, и остатки их в таком жалком положении, что я нахожусь принужденным ставить их дальше от неприятеля, избегая всякой встречи с русскими. Я решился на единственное… средство спасения: отступление, и буду сегодня ночевать в четырех лье от Сморгони. Наши ведеты в виду русских; вероятно, сегодня я буду столь же сильно преследуем, как вчера; думаю, что Его Величеству будет приличнее отъехать от нас далее».

Наполеон и сам решил, что ему гораздо приличнее отъехать подальше. И отъехал — в Париж. Командовать остатками армии он приказал маршалу Мюрату, но тот проявил себя в новой роли хуже «капитана вольтижеров».

После освобождения Молодечно Платов с казаками своего корпуса свернул влево и проселками пустился вперед, стараясь «выиграть марш над отступающим неприятелем, чтобы действовать в головы его колонн», как приказал Кутузов. На большой дороге его место занял авангард Дунайской армии под командованием генерал-лейтенанта Чаплица. 26 ноября под Сморгонью он захватил еще 25 орудий и 3 тысячи пленных.

Наполеон стороной обошел Вильно и за 13 дней бешеной скачки пересек всю Европу. Его отъезд стал достоянием гласности и послужил сигналом для всеобщего бегства. Разложение войск приняло чудовищные размеры.

26 ноября жалкие остатки Молодой и Старой гвардии вошли в Вильно. За ними в беспорядке тянулись толпы солдат, потерявших не только оружие, но и человеческий облик и даже рассудок. Через сутки в городе собрались десятки тысяч французов. Из них не более 9 тысяч были вполне боеспособны. В тот же день к литовской столице подошли казаки Платова.

М. И. Кутузов — М. И. Платову,

27 ноября 1812 года:

«…Узнав из рапорта Вашего Сиятельства, сейчас полученного, что Вы завтра намерены вступить в Вильно, я спешу поручить Вам в особенности употребить все меры, дабы сей город не был подвержен ни малейшей обиде… Наши поступки в теперешних обстоятельствах будут иметь большое влияние на предбудущее время… Сохраняя порядок в войсках, мы сохраним славу нашего оружия…»

Кутузова не без основания беспокоила судьба города, в который вступали казаки: те имели устойчивую репутацию грабителей, как, впрочем, и некоторые их генералы. Об этом писали многие современники.

Вечером 27 ноября Мюрат заверял Гогендорпа: «Если на меня нападут, я буду биться. У нас много людей». Генерал-губернатор усомнился и, как оказалось, не зря. В полночь неаполитанский король покинул Вильно. Утром, когда стало светать, на улицах и площадях города появились казаки, наводившие на всех ужас стрельбой и раскатистыми криками «ура!». Французы устремились к Ковенским воротам, но проход через них был невозможен… Оставшиеся в городе войска предпочли сдаться. В числе пленных оказались 7 генералов, 242 офицера и 9517 рядовых, не считая 5139 больных и раненых, находившихся в госпиталях на лечении.