Мария Покрышкина - Жизнь, отданная небу

Увидев меня, старушка заохала.

- Ох, да это, небось, Марусенька приехала? А где же Мария? Она, непутевая, с утра ушла на вокзал тебя встречать!

Пока мы терялись в догадках, как могло случиться, что мы разминулись, появилась расстроенная Мария. К слову, она, как никто из семьи, более всех походила на своего старшего брата и внешностью и характером. Позже Мария рассказала мне, что братцы (она была единственной сестрой среди них) нередко ее обижали в своих мальчишеских играх. Но стоило Марию задеть кому-либо из чужих, тут уж покрышкинская "гвардия" незамедлительно давала обидчику должный отпор! Никто не смел вольно обращаться с их сестрицей! Внешнее сходство между Сашей и Марией было разительным, только черты лица у нее, конечно, по-женски более мягкие, нежнее.

Оглядев меня и, видимо, оставшись довольной невесткой, Мария принялась помогать матери. Угощение было сибирским, с пельменями и рыбным пирогом, которые попробовала я тогда впервые. И то, и другое Мария готовила мастерски и впоследствии многое передала мне из своего кулинарного искусства.

Как ни странно, но в Новосибирске я никак не могла привыкнуть к спокойной и тихой жизни. Наверное, слишком разительным оказался переход от напряженной фронтовой обстановки к тишине. Отсюда как-то еще острее ощущалось, что там, на фронте, подвергается постоянной опасности и риску самый дорогой мне человек на свете. Но что делать? Приходилось обживаться и привыкать к разлуке.

Потекли дни в ожидании ребенка и писем с фронта. Постепенно у меня появились добрые друзья и знакомые. Так, судьба подарила мне дружбу с чудесной семьей председателя Новосибирского горисполкома - Зоей Георгиевной и Владимиром Николаевичем Хайновскими. Они были заядлыми театралами, а в Новосибирске в то время находился в эвакуации Ленинградский драматический театр имени Пушкина. Мне удалось посмотреть все его спектакли, и после каждого я чувствовала себя невероятно счастливой.

Хайновские познакомили меня со многими актерами: Николаем Черкасовым и его женой, маститым Юрьевым, Корчагиной-Александровской и другими корифеями ленинградской сцены. Это были славные, интересные люди. Корчагина-Александровская, например, знакомясь со мной, шутливо представилась Корчагиной-Корчажкиной. В то время ей было около восьмидесяти. И в первую же встречу она заявила, что безумно влюблена в моего мужа.

- Так что будьте начеку, милочка, я очень решительная женщина! - с нарочитой серьезностью предупредила она меня.

Удивляюсь, почему моя дочь (не сбылись пророчества мужа и его друзей насчет наследника) не стала актрисой? Я ее родила чуть ли не в театре вечером смотрела спектакль, а утром меня увезли в роддом.

Нелегко привыкала к своей новой жизни в Новосибирске. На первых порах все казалось каким-то чужим, незнакомым и суровым: и сибирские морозы, доходившие порой до пятидесяти градусов, и непривычная сдержанность в чувствах окружавших меня людей. Хотя я и сама была далеко не "сиятельного" происхождения - всего-навсего деревенская девчонка. Тем не менее уклад жизни сибиряков дался мне не сразу. Но, как говорится, стерпится - слюбится. Со временем все встало на свои места и я сделалась своим человеком в доме и среди знакомых.

Жилось нам, как и всем в ту военную пору, трудно. Большим подспорьем семьи, ее кормилицей была Малютка. Мать продавала часть молока, чтобы купить буренке сена, да и для семьи кое-что из еды и одежды.

Здесь, в Новосибирске, из рассказов матери я узнала, как зародилась у моего мужа мечта стать летчиком.

Было это в конце двадцатых годов. Однажды ученики четвертого класса, среди которых был и Саша Покрышкин, возвращались из школы. Как обычно, смеялись, шутили, рассказывали что-то, перебивая друг друга. Вдруг до них донесся непривычный гул. Он нарастал откуда-то сверху Стоял солнечный октябрьский день, и ребята с недоумением всматривались в чистое небо ничего! Одна бездонная голубизна над головой. И тут Саша увидел нечто, плавно скользившее в воздухе.

- Самолет! - закричал он. - Самолет! Настоящий!

Ребята, запрокинув головы кверху, завороженно наблюдали, как большой белый самолет, немного накренившись набок, стал делать круги, выискивая себе место для посадки. Поднялся переполох. Испуганные лошади промчали грохочущую телегу по улице. Что-то кричали выскочившие из домов люди. А ребята, сломя голову, бросились к военному городку, там приземлился удивительный белый самолет.

Когда прибежали, у самолета уже собралась огромная толпа. Каждый старался протиснуться к нему поближе... Это был "юнкерс" - прообраз тех самых "юнкерсов", которые спустя полтора десятка лет Саше с друзьями-истребителями довелось "спускать с неба на землю" целых четыре военных года. Но кому дано предвидеть будущее?

Как говорили собравшиеся у самолета взрослые, это был агитационный полет с целью сбора средств на постройку боевой эскадрильи.

Протолкавшись к самолету, Саша вдохнул запах бензина, дотронулся до металлического крыла. Оно было прохладным, будто вобрало в себя холод и простор заоблачных высот. Этот день решил его дальнейшую судьбу. Теперь он твердо знал, что обязательно должен стать летчиком. А раз решил, значит, целиком посвятил себя достижению поставленной цели. Таков уж у него характер.

He могу не рассказать еще об одном, на этот раз "международном", событии, участницами которого мне со свекровью довелось стать.

В Новосибирске пролетом, по пути в Соединенные Штаты через Аляску, остановился вице-президент США Джонсон. Перед этим мне попалось на глаза сообщение в "Правде" о пребывании в СССР высокого американского гостя и фотоснимок Джонсона со Сталиным. Вот уж не думала, что этот визит будет иметь непосредственное отношение к нашей семье! Тем не менее...

Дело было под вечер. Я только что вернулась домой из города. В единственной комнатенке собрались все ее обитатели - пять человек. Вдруг видим в окно, как у калитки остановился черный лимузин секретаря обкома партии Михаила Васильевича Кулагина. Из машины вышли двое представительных мужчин и под заливистый лай чистопородного закаменского "дворянина" Волчка направились к нашему дому.

- Здравствуйте, хозяева. Гостей не ждете? Мы из обкома партии.

Вошедшие в комнату осмотрелись и, похоже, несколько растерялись:

- Да-а. Не очень-то у вас роскошно. Скажите, а нельзя ли у вас в доме быстренько навести блеск и красоту?

- А с чего это вдруг у вас интерес к нашей хатенке возник? поинтересовалась свекровь.

- Ну как же, Ксения Степановна, ведь это ваш сын - Александр Иванович Покрышкин - дважды Герой Советского Союза?

- Мой. Только он уже давно в героях-то ходит, а вы лишь сейчас приехали.