Виктор Конецкий - Виктор Конецкий: Ненаписанная автобиография
- Название:Виктор Конецкий: Ненаписанная автобиография
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Азбука-классика
- Год:2006
- ISBN:5-91181-077-8
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Виктор Конецкий - Виктор Конецкий: Ненаписанная автобиография краткое содержание
Виктор Конецкий — любимый писатель нескольких поколений российских читателей. Он автор романа-странствия в восьми книгах «ЗА ДОБРОЙ НАДЕЖДОЙ», куда вошла путевая проза «Соленый лед», «Ледовые брызги», «Среди мифов и рифов», а также повести «Завтрашние заботы», «Третий лишний» и многое другое. Конецкий — автор книг «Камни под водой», «Кто смотрит на облака», «Эхо».
Конецкий — соавтор блистательных сценариев к ставшим культовыми кинофильмам, и среди них — «Полосатый рейс», «Путь к причалу», «Тридцать три».
В конце жизни Конецкий задумывал подготовить книгу на основе материалов своего архива, но замысел этот так и не был осуществлен.
Настоящая книга — попытка исполнить волю писателя. Попытка создать его посмертную «ненаписанную автобиографию».
Большая часть книги состоит из ранее не публиковавшихся рассказов, отрывков из дневников Конецкого, а также переписки и литературных заметок разных лет.
Вторая часть книги — это монтаж из отзывов писателей, критиков и читателей на прозу и сам «феномен Конецкого».
В приложении впервые публикуется литературный сценарий кинокомедии «Через звезды к терниям».
Виктор Конецкий: Ненаписанная автобиография - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
— Львович, ты того, — кряхтел старик. — Ну, выпей капельку: за твой первый капитанский рейс!.. Ну вот и хорошо… Будь здоров! Тревожно мне вас, Львович, покидать как-то… Знаю, все знаю: и ты мореход отличный, и ребятки толковые, а… Что я сказал?
— Все будет хорошо, — сказал Сагайло. — Оставьте мне своего табачку. — Он сидел в капитанской форме и сосал пустую трубку.
Опять курить решил? Табак-то у меня голландский… Еще я тебе Попку оставлю. Веселее с ним. Домой приплывете — отдашь. Про его питание Ефимовна знает… Еще я… Главное, Львович, в морскую свинку не превращайся!
— О чем это вы? — не понял Сагайло.
— Так. Ничего. Ну, иди, присмотри за вельботом! Хотя прости, дорогой, ты уже не старпом. Ладно, Ниточкина пришли. Что я сказал?
— Чтобы к вам прислали третьего помощника, — сказал Саг-Сагайло, выходя.
Петя был в командирской фуражке с крабом, при галстуке, в белой рубашке, но на этом форменная часть его одежды кончалась. Яркий, цветной пиджак не монтировался с фуражкой. Петя понимал это и немного смущался.
— Чего же ты, Петя, не до конца бывшего чифа заморозил? — сурово спросил старый капитан.
— Ошибка вышла. Рассчитал плохо, — сказал Ниточкин.
— И с акулой ты, Петя, не довел дело до конца. Если бы она сожрала Саг-Сагайлу, ты давно бы на пятьдесят рублей больше получал.
— Ошибся, — повторил Петя. — Не рассчитал, Фаддей Фаддеич!
— Ну а если не дурить? Есть в тебе на Сагайлу что-то? — спросил Фаддей Фаддеич и просверлил в Ниточкине здоровенную дыру своими стариковскими, всевидящими глазами. — Специально делаешь? Ну?!
Ниточкин сел на диван, хотя никто его сесть не приглашал. Прямо над ним рвался с цепи Попка.
— Мистика, Фаддей Фаддеич, все это, — сказал Петя, снял фуражку и с силой хлопнул ею по столу. — Если бы я сам понимал, что у нас с ним такое происходит! И столько лет уже!..
Старик еще побуравил третьего штурмана белесыми глазами, потом сказал, кидая ему форменную куртку:
— Носи. Пока домой не вернетесь — не сошьешь… Небось не терпится?
Петя ловко поймал капитанскую куртку. Это была прекрасная, вытертая уже на локтях, просоленная океанскими брызгами куртка.
— Лычки на погончиках Ефимовна перешьет, — сказал старик. — А теперь еще вопрос: ты Попку глупостям научил?
— Я, — сказал Ниточкин и потупился. Врать в данной ситуации он не мог.
Старик хлебнул из стакана, долго молчал, потом сказал:
— Больше так не шали, Петр Иванович, ты теперь — штурман… Налей-ка воды Попке… Нет, не туда! В поилку лей! Иди, третий штурман, счастливого тебе плавания!.. Ефимовну мне позови!
— Есть, товарищ капитан, позвать старшую буфетчицу! — сказал Петя и вышел. В глазах его что-то такое хлюпало.
— Боюсь, песку за вами, Фаддеич, много осталось, — сказала Ефимовна, она была с пылесосом. — А Эдуард Львович мужчина строгий — сразу меня к ногтю прижмет.
И она старательно принялась пылесосить капитанскую койку.
— Нервничаете ли вы, когда находитесь в застрявшем лифте или туннеле? — неожиданно спросил сам себя Фаддей Фаддеич задумчиво. — Что я сказал?..
— Совсем все спятили с этими анкетами, — сказала Мария Ефимовна, гудя пылесосом.
— Вельбот на воде, — сказал Саг-Сагайло, возвращаясь.
— Эдуард Львович, Танька просила меня вам передать, что мужик в койке лежал по соцпсихической надобности, а она клятву Гиппопотама давала и должна хранить медицинскую тайну, — сказала Мария Ефимовна.
— В таком разе можешь сильно не переживать, — утешил нового капитана старый и хмыкнул.
В дверь просунулась сияющая, полная нетерпения рожа четвертого помощника Гриши Айсберга. Он был уже по-походному: в фетровой шляпе и плаще. И первый раз без разводного ключа в руке.
— Вельбот ждет, Фаддей Фаддеич. На самолет опоздаем. Я ваш чемоданчик возьму?
— Бери.
Гриша схватил чемодан и исчез.
— Ну, сядем на дорожку, — сказал старый капитан.
И они сели и помолчали добрую минуту, и Попка сидел на своей жердочке, молчал, а за бортом чуть слышно хлюпали волны, и откуда-то — вероятно, с соседнего судна на рейде — донеслась песенка из детской радиопередачи: «Все мы капитаны, каждый знаменит!..»
И здесь Мария Ефимовна не выдержала. По ее грубоватому лицу старой морячки потекли слезы.
— За что они вас?! — всхлипнула она. — Как я тут, сирота я казанская?..
— Будет, сирота! — строго произнес Фаддей Фаддеич. — Что я сказал?
Песенка из детской передачи о знаменитых капитанах все звучала над вечерним рейдом, когда вельбот отвалил от борта «Профессора Угрюмова».
Мотор заурчал угрюмо. Вельбот нехотя набирал ход.
С борта судна махали Эдуард Львович и все остальные казанские сироты.
И вдруг, нарушая все портовые законы, заглушая детскую передачу, могуче заревел гудок «Профессора Угрюмова». Сироты отдавали своему капитану прощальный салют.
— Прекратите хулиганить! — погрозил Фаддей Фаддеич с удаляющегося вельбота кулаком и поднял воротник пальто, защищаясь от брызг.
На пожухлых растениях судового огорода лежал снег.
Посреди своего любимого детища стоял боцман Загоруйкин. Он был в валенках и ушанке, но почему-то в майке.
Загоруйкин смотрел вдаль. Там от горизонта до зенита полосы туч и полосы чистого неба чередовались. Темно-фиолетовые, мрачные, северные тучи лежали на самом горизонте, но над ними светилась ярко-оранжевая полоса расцветающего неба.
Вероятно, мрачноватая красота родных морей заставила боцмана вспомнить отчий дом. И из него вывалилось следующее четверостишие:
Чита — город областной.
Хорошо в нем жить весной.
Чита — город окружной,
Для народа он нужной!
Третий помощник Петя Ниточкин поеживался в рубке. Он был в форменной куртке и фуражке.
Капитан Саг-Сагайло стоял у правого окна в меховом реглане. Окно было опущено.
Ледяное сало временами шуршало за бортами «Профессора Угрюмова».
Сагайло высунулся в открытое окно, осмотрел горизонт в бинокль, потом сказал:
— Серьезного льда еще не видно, Петр Иванович… Как вы себя чувствуете на ходовой вахте во льду?
— Пока — бездельником, — сказал Петя. — Не могу придумать себе дела.
— Смотрите внимательно вперед, Петр Иванович, — сейчас это главное. — Саг-Сагайло похлопал себя по карманам. — Я спущусь за табаком.
— Есть, — сказал Ниточкин.
Капитан вышел, Ниточкин занял его место. В окно дуло.
— Петр Иванович, — сказал рулевой матрос Цыган. — Чего вы пижоните? Надели бы ватник. Или с формой не хочется расставаться?
Цыган попал в точку, и потому Петя нахмурил брови и сказал похожим на Эдуарда Львовича голосом:
— Вы, вероятно, проводили много времени в женском обществе и усвоили там скверную привычку серьезно разговаривать о пустяках. Точнее на курсе!
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: