Виктор Бакин - Владимир Высоцкий без мифов и легенд

Мощные взмахи огромного занавеса обозначали одновременно и перемены действия, и его непрерывность. По законам театра Шек­спира, действие должно было длиться непрерывно. Пьеса не дели­лась на акты, и занавес позволил соблюсти эту шекспировскую не­прерывность: осуществлять мгновенные переброски действия, его перекрестный или параллельный ход, давая возможность освобо­диться от тяжелых декораций, от смен картин, которые нарушали бы ритм спектакля. В финале — занавес, участвующий во всех со­бытиях спектакля, становится, по выражению одного из критиков, образом смерти, сметающим на своем пути все живое

Позднее метафорические значения этого занавеса театраль­ные критики опишут в десятках статей и даже предложат указы­вать занавес в программке перед всеми иными участниками спек­такля: сначала — Занавес, а потом Гамлет, Клавдий, Гертруда, Офе­лия... Д.Боровский тоже считал свою работу удачной. В 1992 году в Центре Помпиду в Париже на выставке «Десять лучших декораций «Гамлета» XX века» был и его «Гамлет». Занавес таганского «Гамле­та» стал театральной легендой.

Этот уникальный серо-бежевый, из шерстяных ниток и шнуров занавес казался огромным, хотя был девять метров на пять с поло­виной. Несколько дней и ночей его плели умелыми руками студенты художественных училищ на полу театрального фойе. Каждый брал себе квадрат нейлоновой сети и начинал на нем вывязывать орна­мент по своей фантазии.

Конструкцию проектировали авиационные инженеры верто­летного завода. Они смонтировали, казалось, легкое, а на самом деле очень тяжелое и неустойчивое переплетение алюминиевых штанг, рычагов и кронштейнов, по которым занавес двигался вдоль и по­перек сцены, под любым углом.

22 мая на репетиции случилось непредвиденное... Шла сцена по­хорон Офелии, звучала траурная музыка, придворные несли на пле­чах гроб Офелии, а за ним двигалась свита короля... В тот момент ко­гда актеры стали выходить из-за кулис, тяжеленная конструкция, по которой двигался занавес, вдруг сильно заскрипела, накренилась и рухнула, накрыв всех присутствующих в этой сцене занавесом. За­тем — тишина... Спокойный голос Любимова: «Кого убило?» А когда выяснилось, что все живы, он уже возбужденно кричал: «Благодари­те Бога, это он вас спасает десятки раз!» В роли Бога выступил гроб Офелии: конструкция проломила гроб, все остались живы. Несколь­ко актеров отделались легкими травмами, обошлось без трещин, без переломов. Высоцкий в этот момент по какой-то причине задержал­ся и не успел выйти на сцену в момент аварии.

Намеченная на июнь премьера отодвинулась из-за необходи­мости создания новой конструкции. Через полгода были сделаны по бокам сцены крепкие стальные балки, между ними шла каретка, которая надежно держала тяжелый занавес. Занавес в своем движе­нии обрел мобильность, легкость — и с тех пор стал нести как бы самостоятельную функцию.

И еще одно отличие любимовского «Гамлета» от всех предыду­щих. Любимов поставил спектакль, не определяя конкретно-историческую среду. Он сделал средой спектакля — ночь. Ночь как ме­тафора. Ночью происходят тайные встречи, король принимает до­носы и замышляет преступления. Ночь — сообщница узурпаторов власти, но она также сообщница Гамлета, его тайная и надежная подруга. Театр играет трагедию человека, который обречен жить и умереть ночью.

Художественное решение требовало соответствующего осве­щения сцены, что, в свою очередь, привело к техническим труд­ностям при телевизионной съемке спектакля. Советское телевиде­ние так и не сняло полностью спектакль. Сняли болгары во время гастролей театра в Софии; несколько фрагментов «Гамлета» было снято Польским телевидением, да и то втайне от Любимова, изме­нив освещение.

В этом году Московский театр «Современник» выпускает спек­такль «Свой остров» по пьесе эстонского драматурга Раймонда Каугвера в переводе Виктора Розова. Ставила спектакль Галина Вол­чек. Постановка была навязана театру Министерством культуры к дате — 50-летию образования Советского Союза. Сюжет пьесы в духе соцреализма повествует о молодых людях, которые, не выдер­жав вступительных экзаменов в институт, пошли работать в шах­ту. Рабочий коллектив помог им в выборе дальнейшего жизненно­го пути. Чтобы как-то оживить классическую «производственную драму», поднять пьесу на более высокий уровень Г.Волчек попро­сила Высоцкого написать для нее несколько песен: «Я поняла, что в скромности драматургического материала должен быть момент, позволяющий вырваться за пределы содержания. Это должны быть зонги, причем от лица совсем не спокойного героя. Тогда я обрати­лась к другу — Володе Высоцкому. Его острота, степень взрывной нервности могла дать возможность такого ухода вверх». Высоцкий предложил написанные ранее песни «Человек за бортом», «Песен­ка ни про что, или Что случилось в Африке», «Здесь лапы у елей дрожат на весу...», «Бег иноходца», а также написанные специально «Я не люблю» и «Свой остров». 2 февраля 1971 года «Современник» заключил с Высоцким договор на написание песен.

Комиссия Главного управления культуры Мосгорисполкома при обсуждении спектакля категорически настаивала убрать пес­ни Высоцкого. Вот несколько характерных для того времени реп­лик членов комиссии:

«Мы тут читали эти песни вслух и проверяли свое отноше­ние, стороннее отношение к ним, — куда зовут эти песни? Мне ка­жется, что они просто не очень точны и не очень правильны, по­тому что в общем они выявляют недовольство автора жизнью сво­его общества»;

«А в песне о скакуне должны быть сняты разговоры о свободе. В жанровом отношении эти песни совершенно не вяжутся»;

«Что за тема: я не хочу скакать с жокеем, я хочу скакать без узды. Когда вы меня освободите от наездника, тогда я вам выдам... Это же звучит легкомысленно. Такие мысли, такие идеи нуждаются в очень четком, специально разработанном выражении. А сейчас это работает против спектакля и очень замутняет идейный смысл»;

«Товарищи! Вы меня простите — это не поэзия, это набор ото­рванных от жизни, абстрагированных понятий, которыми живет сам Высоцкий».

Таким образом, чиновники от культуры выразили свое отно­шение даже не к конкретным песням, а вообще к Высоцкому как к поэту. Однако театр отстоял все за исключением песни «Бег иноход­ца». В спектакль вошли четыре песни в исполнении Игоря Кваши: «Свой остров», «Человек за бортом», «Я не люблю» и «Лирическая». Премьера спектакля состоялась 19 апреля 1971 года. А в 1974 году выйдет телевизионный фильм с тем же названием. В титрах будет обозначено: «Композитор — В.Высоцкий».

В мае 71-го Высоцкий имел несколько свободных дней в театре и слетал отдохнуть к друзьям в Ростов-на-Дону. Погода благоприят­ствовала катанию на водных лыжах. Кроме того, он побывал в горо­де Шахты, чтобы повидаться с самым сильным человеком планеты тяжелоатлетом, многократным чемпионом Европы, мира и Олим­пийских игр Василием Алексеевым.