Рене Кастр - Бомарше

Хотя подобные сцены, казалось бы, не выходили за рамки обычных отношений между супругами, все же, принимая во внимание особые обстоятельства рождения этого брачного союза, у нас есть основания предположить, что Пьер Огюстен пожалел о том, что женился на г-же Франке: слишком независимый для роли ребенка, которого чуть ли не за руку пытались водить, он боялся того времени, когда разница в возрасте превратит его, еще полного желаний мужчину, в раба увядшей матроны.

Но если такие опасения и существовали у нашего героя, то тревожили они его недолго: после десяти месяцев нового супружества г-жа Пьер Огюстен Карон слегла от приступа лихорадки и после недели мучений скончалась. Случилось это 30 сентября 1757 года.

Своему мужу она, сама того не желая, сделала неожиданный подарок — оставила имя, которому суждено было стать знаменитым. В Вер-ле-Гране, на самой границе земель, принадлежавших супругам Франке, находился небольшой лесистый участок под названием Буа Марше (лес Марше), в обиходе оно произносилось как Бо Марше. Изменив местное написание этого названия на Бомарше, Пьер Огюстен Карон присоединил его к своей фамилии. Меньше чем за год несчастная Мадлена превратилась из вдовы Франке в супругу Карона-сына, а ушла из жизни под мимолетным для нее именем г-жи Карон де Бомарше. Это имя стало почти единственным из того, что досталось Пьеру Огюстену из состояния жены, благодаря которому он всего за несколько месяцев изменил свое социальное положение.

Как только тело усопшей было обряжено и уложено на лучшей в доме кровати, молодой вдовец послал в Шатле своему поверенному в делах г-ну Бардену записку, в которой сообщал о кончине супруги и просил его срочно прийти, так как нуждался в его профессиональном совете. Г-н Барден немедленно явился на зов, склонил голову перед усопшей, после чего приступил к обсуждению проблемы, встревожившей хозяина. Оказалось, что нотариус Ленуар, человек весьма небрежный, забыл внести в брачный контракт Карона пункт о совместном владении супругами их имуществом. Юридически, помимо права на должность контролера-клерка королевской трапезы, перешедшей в его личную собственность, Пьер Огюстен не имел никаких других прав на состояние жены: часть его должна была перейти родственникам Франке, а остальное — Обертенам. Несмотря на свалившееся на него несчастье, вдовец не потерял ясность мысли и, хотя его отношения с тещей были весьма натянутыми, смог добиться того, что г-жа Обертен подписала согласие на наследование им имущества Мадлены на основании их брачного контракта, хотя он «не был оформлен должным образом, что делало именно ее наследницей дочери».

Казалось, наследственные дела Бомарше были урегулированы и безбедное будущее обеспечено. Мадлену похоронили. Нотариус Ленуар пришел проводить ее в последний путь, и Бомарше обратился к нему с просьбой как можно быстрее оформить наследство, пообещав щедрое вознаграждение за то, что тот примет его сторону.

Этот прагматизм и даже цинизм заставляют усомниться в чрезмерной чувствительности такого искателя приключений, как Бомарше. По всей видимости, Пьер Огюстен осознавал, что именно так думали о нем те, кто его недолюбливал, поскольку однажды написал: «Одной из вещей, которой я все время пытался овладеть, было умение управлять своими чувствами: стремление не давать воли эмоциям всегда было в моих глазах признаком мужества и благородства, достойным всяческого уважения».

Его дальнейшая жизнь показала, что деньги занимали его мысли гораздо больше, чем сердечные переживания. Это была дань мещанскому происхождению человека, ставшего могущественным вельможей. Испытав душевные муки в связи с кончиной супруги, он вынужден был пережить еще большие муки, порожденные материальными проблемами, вызванными этой скоропостижной смертью. Возомнив себя богачом и прельстившись той легкостью, с какой предоставляют кредиты людям, имеющим состояние, Бомарше наделал долгов, и теперь наступило время по ним расплачиваться.

Узнав об этом, возмущенная г-жа Обертен заявила, что зять силой заставил ее подписать бумаги по наследству. По иронии судьбы и словно в отместку за то, что в свое время Пьер Огюстен прибег к помощи вымышленного аббата де Сент-Фуа, в игру вступил исповедник его тещи. В присутствии комиссара Шенона он торжественно заявил, что его прихожанка г-жа Обертен была обманута зятем, заставившим ее подписать документ, содержание которого было ей неизвестно. Чтобы еще больше очернить зятя, мать Мадлены прибегла ко лжи, поведав, что ее дочь быстро сошла в могилу как раз в тот момент, когда в ее семье начались неурядицы. Вспомнила она и о скончавшемся менее двух лет назад господине Франке: люди быстро умирали, когда рядом оказывался г-н де Бомарше и когда их смерть сулила ему материальную выгоду.

Абсурдное обвинение! Из-за смерти жены Бомарше мог потерять все свое состояние, что в результате и произошло. Кредиторы ходили за ним по пятам, жизнь в доме тещи превратилась в ад, из которого он при любой возможности сбегал на службу в Версаль. А клевета, пущенная г-жой Обертен, всю жизнь будет преследовать Бомарше: завистники станут упрекать его в смерти не только первой г-жи де Бомарше, но и второй, скончавшейся вскоре после свадьбы.

Разбирательство с Обертенами грозило вылиться в судебную тяжбу. «Из-за того, что мой брачный контракт не был составлен должным образом, после смерти моей первой жены я остался голым в прямом смысле этого слова, у меня было множество долгов и возможность предъявить права на ее наследство, но я не собирался этого делать, чтобы не судиться с ее родственниками, к которым в то время у меня были самые добрые чувства».

Бомарше постарался уладить семейный конфликт и добился этого путем почти полного отказа от своих прав. Эти жертвы не принесли ему желанного душевного покоя. Спустя семнадцать лет его, казалось бы, окончательное соглашение с родственниками первой жены было нарушено. В то время Бомарше вел судебную тяжбу с драматическими для него последствиями, в которой были поставлены на карту его честь и его состояние. Так вот именно в этот момент Обертены присоединились к его врагам, чтобы окончательно сломить его. Но дело обернулось не в их пользу, честь Бомарше была восстановлена. Клеветникам воздали по заслугам, и они, ничтоже сумняшеся, принялись забрасывать Бомарше слезными посланиями в надежде вымолить у него прощение.

По сравнению с теми приключениями, что предстояли Бомарше впереди, эта семейная драма, которая могла бы стать главным и единственным событием жизни кого-то другого, кажется настолько ничтожной, что мы не будем останавливаться на ней дольше, ибо множество других событий ждут нашего внимания.