Юрий Борев - Луначарский

В начале 1906 года открылось дознание по делу Ольги Белошицкой и других арестованных под Новый год в Петербурге. Полным ходом заработала государственная машина, решая судьбы заключенных. Петербургский цензурный комитет возбудил судебное преследование Луначарского как переводчика брошюры Карла Каутского «Русский и американский рабочий». В Департаменте полиции составили справку о прошлой его судимости. Через 28 дней пребывания в тюрьме Луначарский и другие арестованные получают приговор. В части приговора, касавшейся его, говорилось:

«Луначарский Анатолий Васильевич, потомственный дворянин, 31 года. Первоначально принятая мера — содержание под стражей, окончательно принятая мера — особый надзор полиции; когда принята — 27 января».

28 января Луначарский освобождается из петербургской тюрьмы «Кресты» под надзор полиции и сейчас же вовлекается Лениным в кампанию по выборам делегатов на IV (Стокгольмский) съезд РСДРП (апрель 1906 года). На съезде присутствовало 111 делегатов с решающими голосами от 57 организаций и 22 делегата с совещательными голосами от 13 организаций. Была принята «Аграрная программа» партии, требовавшая конфискации всех крупных земельных владений. По вопросу о Государственной думе было принято решение участвовать в выборах и была принята резолюция «планомерно использовать все конфликты, возникающие между правительством и Думой, как и внутри самой Думы, в интересах расширения и углубления революционного (диверсионного) движения».

Тенора императорского Большого театра Дмитрия Смирнова купец первой гильдии пригласил на дачу. После ужина гостя попросили спеть. Смирнов усомнился:

— Уже поздно, я могу побеспокоить ваших соседей.

Хозяйка успокоила:

— Поделом им: сегодня их собака всю ночь не давала нам спать.

Эту историю мне рассказал Шкловский, а сам он слышал ее от Репина. Лев Толстой играл в карты с Мамонтовым. Было неписаное правило: деньги, упавшие со стола, оставались прислуге. Мамонтов уронил десятку и полез ее искать. Прижимистый Толстой поджег двадцатипятирублевку и посветил под столом.

Куприн из Балаклавы сообщил царю, что он хотел бы, чтобы этот город обрел суверенитет. Николай, знавший привычки писателя, прислал телеграмму: «Закусывайте».

Еще до революции 1905 года у Луначарского стали вырисовываться философские разногласия с Лениным. Эти разногласия после поражения революции стали нарастать и углубляться, что вызвало отход Луначарского от большевизма. В 1908 году он написал и издал первую часть книги «Религия и социализм», а в 1911 году закончил и опубликовал вторую часть этой книги. В сфере философии и религии Луначарский проповедует махизм и богостроительство. За эти религиозные мировоззренческие позиции Ленин остро критикует его.

К концу 1900-х — началу 1910-х годов философские разногласия между Луначарским и Лениным усилились и переросли в идейную и политическую борьбу. Луначарский стремится философски осмыслить свою политическую практику участия в революции, потерпевшей поражение. Опубликовав двухтомный труд «Религия и социализм» (1908–1911), он стал одним из главных теоретиков «богостроительства» — богословско-философского учения, переосмыслявшего марксизм в духе философии эмпириокритиков Маха и Авенариуса, учения, пытавшегося соединить диалектический материализм с эмпириокритицизмом. Луначарский стремился сформировать пролетарскую религию без бога. Это учение обожествляло коллектив и прогресс. Луначарский считал, что «философия Маркса есть философия религиозная» и «вытекает из религиозных мечтаний».

В эти годы в среде интеллигенции большое распространение поручают философско-религиозные учения — богостроительствои богоискательство. Сторонники богостроительства отличаются от богоискателей тем, что не «ищут» бога, а стремятся «построить» его из мощи коллектива. В качестве богоискателей выступили интеллигенты-индивидуалисты, а богостроителями стали интеллигенты-социалисты: А. В. Луначарский, В. А. Базаров, М. Горький.

Луначарский утверждает, что религия — это такое мышление о мире, которое «психологически разрешает контраст между законами жизни и законами природы». Религия, согласно Луначарскому связывает идеал и действительность; она «разрешает тоску органического, живого по полноте жизни, по счастью». Богостроители видели основную цель религии в стремлении к преодолению противостояния между законами мира физического и мира психического. Они полагали, что научный социализм разрешает эти противоречия и несет победу человека над природой. Луначарский выступает за религию труда.

Отрицая существование божественной силы, стоящей над миром, он возлагал на нее социальную функцию «сохранения ценностей».

М. Горький в вопросах религии был единомышленником Луначарского. Отвечая на анкету «Mercure de France», он определял религиозное чувство как «сложное творческое чувство веры в свои силы», а социализм — как религиозное чувство связи с прошлым и грядущим. У Горького богостроительские идеи нашли художественное воплощение в «Исповеди» (1908). Писатель сочувственно относится к богостроителям — Иону и Михайло Ивановичу, которые творят нового бога.

В своей работе «Мещанство и индивидуализм» (1909) Луначарский старается примирить марксизм с эмпириокритицизмом и религией.

Луначарский участвует в сборнике русских социал-демократов махистов «Очерки по философии марксизма» (1908). Он в своей статье утверждает, что жизнь — высшая ценность, поэтому идея прогресса, являясь безусловным жизнеутверждением, оказывается началом религии. Фейербах поднял антропологию до теологии, а Маркс и Энгельс придали экономическому и социальному прогрессу «высокую идеалистическую ценность, можно сказать, религиозную ценность». (Луначарский А. Атеизм // Очерки по философии марксизма. СПб., 1908. С. 140.)

Сборник подверг резкой критике Г. В. Плеханов. Он считал, что религиозные искания, если они находят себе сторонников в социалистической среде, могут нанести большой урон делу рабочего класса. Ошибка богостроителей, по мнению Плеханова, состояла в том, что они стали «налагать штемпель религии на такие отношения людей между собой и на такие их чувства, настроения и стремления, в которых нет ровно ничего религиозного». Плеханов показал, что у Луначарского, как идеолога богостроительства, понятие божества свило себе гнездо в его религиозной концепции, требовавшей «обожать потенции человечества». Анализируя религиозные искания Луначарского и Горького, Плеханов приходит к выводу, что эти искания не только несовместимы с марксизмом, но своей попыткой напялить на социализм религиозный костюм проповедники «новой религии» уходят от научного социализма к утопическому.