Юрий Борев - Луначарский

Луначарский с удивительной проницательностью строит стратегию взаимодействия революции и науки. Президент оказывается достойным партнером в отношениях с наркомом и на его дальновидную государственную дипломатию отвечает академической мудростью и социальной прозорливостью. И только после того, как нарком принципиально поставил вопрос об интересах научной интеллигенции, президент формулирует те мысли, которых от него ждали: «Чистая наука должна войти в тесное общение с техникой и прикладным знанием вообще… Это является истинным залогом настоящего, глубокого использования сил природы и сил человека для создания новой, улучшенной во всех отношениях жизни». Президент призывает бороться с уже произошедшими, по его мнению, утратами в преемственности традиций и потерями в культурных ценностях. Эти утраты он оценивает как «несчастье русской жизни». И снова можно подивиться прозорливости президента, который в преддверии разгула пролеткультовского нигилизма по отношению к классическим традициям предупреждает об опасности разрыва с предшествующей культурой.

Наркомпрос выказал себя как орган нового государства, нацеленный на организацию партнерского сотрудничества академии с государством. Президент понимал необходимость такого сотрудничества и стремился к конкретным решениям: «Долголетний опыт убеждает Академию в необходимости начинать с определенных реальных работ, расширяя их затем по мере выяснения дела». Эта формула позволяет академии, отвечая на важнейшие народно-хозяйственные нужды и выполняя социальный заказ государства, сохранять известную долю суверенитета в постановке и решении научных проблем.

Письмо Карпинского Луначарский получает в конце марта 1918 года. Он стремится закрепить деловые отношения новой власти с академией и едет в Москву, где теперь сосредоточены многие правительственные учреждения и куда переехал Ленин. По приезде в Москву он сразу же обращается к Свердлову с просьбой дать ему возможность выступить перед Центральным исполнительным комитетом, чтобы доложить о своем письме президенту Академии наук и его ответе на это письмо. Луначарский получает такую возможность и 11 апреля 1918 года выступает на заседании ВЦИКа. Там Луначарский зачитал основные положения этой важной переписки, доложил об убедительной финансовой смете, подготовленной академией. «Эта смета, — подчеркнул Луначарский, — может обеспечить задуманный Академией разворот научных работ, нацеленных на народно-хозяйственные нужды».

ВЦИК одобрил деятельность Луначарского по установлению сотрудничества с Российской академией наук.

12 апреля на заседании Совета народных комиссаров, проходившем под председательством Ленина, Луначарский сделал доклад, на основе которого 16 апреля Совет народных комиссаров принял постановление о привлечении Академии наук к государственному строительству. Тем самым академия стала советским учреждением. В постановлении СНК, в частности, говорилось:

«Совет Народных Комиссаров в заседании от 12 апреля с. г., заслушав доклад народного комиссара по просвещению о предложении Академией наук ученых услуг Советской власти по исследованию естественных богатств страны, постановил:

Пойти навстречу этому предложению, принципиально признать необходимость финансирования соответственных работ Академии и указать ей как особенно важную и неотложную задачу разрешение проблем правильного распределения в стране промышленности и наиболее рациональное использование ее хозяйственных сил».

17 апреля возникает новый документ — «Письмо А. П. Карпинского в СНК о нуждах Академии наук и работающих с ней учреждений». Перечислив ряд деловых просьб, Карпинский в заключение ставит важный вопрос и просит сохранить за академией право, которое она имела со дня своего основания.

Речь идет о том, что почти 200 лет тому назад академии было дано право обращаться в особо важных случаях непосредственно к высшему органу власти, который «всегда может обеспечить путем одновременного рассмотрения вопроса всеми заинтересованными ведомствами необходимую срочность».

В то же время (18–25 апреля 1918 года) Ленин, ознакомившись с материалами, представленными Луначарским и Карпинским, делает «Набросок плана научно-технических работ», в котором формулирует от имени Высшего совета народного хозяйства поручение Академии наук разработать программу конкретной помощи народному хозяйству России.

— Могли Вольтер дожить до французской революции?

— Мог, но пережить ее не мог бы.

Наука может прямо и однозначно выводиться из общественного строя: так, революция в химии совершалась параллельно французской революции, но настолько независимо от нее, что Лавуазье попал на эшафот.

Будущий академик Академии наук СССР Дмитрий Сергеевич Лихачев был арестован в 1928 году и вышел в 1932-м как ударник Беломорско-Балтийского канала. Он попал уже в другую страну — из лагеря в лагерь.

Материалы «Литературного наследства» (том 80) документально раскрывают тему «Ленин и Луначарский» и показывают, что их связывали и работа по подготовке революции, и острые философские споры, и совместная работа в Совнаркоме, и поиски направлений, задач и форм культурной политики советской власти.

Владимир Ильич не раз давал высокую оценку как самому Луначарскому, так и его деятельности: «Этот человек не только знает всё и не только талантлив — этот человек любое пар-тайное поручение выполнит, и выполнит превосходно»; «На редкость богато одаренная натура… Я его, знаете ли, люблю, отличный товарищ!» При этом взаимоотношения их были принципиальными и деловыми. В начале 1920-х годов Ленин критикует работу Луначарского и руководимого им Нарком-проса. Критика была конструктивная, направленная на улучшение деятельности Наркомпроса и сосредоточение его на культурных факторах превращения России нэповской в Россию социалистическую. При этом Ленин подчеркивает, что Луначарский должен обратить особое внимание на разработку и решение стратегических проблем культурной политики и должен быть избавлен от рутинной административной работы.

Луначарский с неизменным уважением относился к Ленину, ценил и искренне любил его как человека и многому у него учился.

Луначарский считался главным большевистским специалистом и экспертом по вопросам культуры. Он боролся за сохранение культурного наследия прошлого, был главным проводником в жизнь ленинского плана монументальной пропаганды. Это, к сожалению, было связано со сносом многих памятников, поставленных до революции, чему часто сопротивляться более активно Анатолий Васильевич не мог, и без того некоторые старые большевики называли его за либерализм «Васильевич Блаженный». Он с воодушевлением способствовал созданию новых памятников, посвященных деятелям революции и их предшественникам. Нередко практиковалась переделка уже существующих монументов с учетом актуальных пропагандистских нужд. Новые истуканы почти всегда не отличались художественными достоинствами, однако Луначарский часто закрывал на это глаза, понимая важность их возведения и политическую актуальность людей, которым они посвящались.