Александр Керенский - Россия на историческом повороте: Мемуары

Казалось, близка к осуществлению всеобщая надежда на то, что «весна» Святополка-Мирского принесет преобразования, которые хотя бы в какой-то степени удовлетворят требования самых широких кругов общественности страны. 12 декабря 1904 года был опубликован императорский Указ, предусматривавший осуществление целого ряда реформ. Его положения касались, во-первых, религиозной терпимости; во-вторых, свободы слова и реформы законов о печати; в-третьих, пересмотра трудового законодательства. Для рассмотрения этих вопросов и выработки рекомендаций были немедленно созданы комитеты под председательством членов Государственного совета и других высокопоставленных чиновников.

Вскоре после этого Синод, во главе которого в то время стоял всеми почитаемый митрополит Антоний Санкт-Петербургский, принял решение в поддержку требования о полной автономии церкви. Синодальная администрация была объявлена несоответствующей каноническому праву, а избрание патриарха предлагалось передать Церковному Собору. Это был весьма впечатляющий документ, и он произвел огромное впечатление, ибо со времен Московской Руси, когда митрополиты открыто отстаивали права народа, ни сам Синод, ни какая-либо другая церковная организация не осмеливались высказывать взгляды, расходящиеся со взглядами господствующей церкви. Для выработки Указа об автономии православной церкви были вскоре созданы так называемые «подготовительные комитеты». А после опубликования царского рескрипта были предприняты шаги к признанию старообрядческой церкви и прекращены всякие преследования старообрядцев. В меньшей степени послабления коснулись протестантских сект, таких, как баптисты и квакеры, но и их положение несколько улучшилось.

Деятельность других комитетов не была столь успешной, поскольку по истечении короткого времени, 9 января 1905 года, настроения в верхах резко изменились.

Причины, которые привели к 9 января, или Кровавому воскресенью, как его стали называть, связаны с событиями 1901 года в Москве и в какой-то мере с деятельностью дяди императора великого князя Сергея Александровича, занимавшего в то время пост генерал-губернатора. Он выступил ярым сторонником создания рабочих союзов, которые, действуя под эгидой властей, способствовали бы улучшению положения рабочего класса. Деятельность таких союзов предоставляла властям еще и дополнительную возможность, впрочем, весьма сомнительную, приструнить промышленников, которые, занимая все более прогрессивные позиции, все чаще становились на сторону земств, разделяя их требования о замене абсолютизма конституционной монархией.

Легальные рабочие союзы, действующие под контролем полиции, были созданы начальником Московского охранного отделения С. В. Зубатовым, человеком интеллигентным, с университетским образованием. Судя по всему, он стремился повторить опыт Бисмарка в Германии, приспособив его к ситуации в России, подчеркнуто поддерживая рабочих и одновременно пытаясь выкорчевать влияние на них социалистических партий.

В 1903 году Зубатов был снят со своей должности. Новое движение оказалось чересчур «успешным», так как дело дошло до того, что некоторые полицейские агенты стали не только участниками, но даже и организаторами всеобщих забастовок. Так в Одессе, например, главным подстрекателем одной из забастовок выступил агент, некий Шаевич. Однако, несмотря на отстранение Зубатова, его планы получили странное и абсолютно непредвиденное развитие: его полицейские союзы переросли в подлинно профессиональные союзы. Во главе этого нового движения в Санкт-Петербурге стал в 1903 году молодой талантливый священник отец Георгий Гапон, совсем недавно посвященный в духовный сан. История Гапона, хорошо всем известная, закончилась трагически, однако я до сих пор не могу поверить, что он с самого начала был просто-напросто полицейским агентом. Думается, что молодой священник был искренне движим идеей служения рабочим. Вполне возможно, что позднее он попался в политическую ловушку, но я уверен, что он присоединился к рабочему движению не как сознательный полицейский провокатор. Так или иначе, но он легко находил общий язык с рабочими. Его отец был простым сельским священником, и Гапон понимал нужды простых людей и знал, как говорить с ними. Он пользовался колоссальным влиянием на массы, и движение Гапона приобрело в Санкт-Петербурге невиданный размах. Речи священника, в которых он призывал рабочих идти прямо к царю, находили глубокий отклик в сердцах слушателей, а его идея организовать массовую демонстрацию и пойти ко дворцу, чтобы изложить царю свои беды и невзгоды, немедленно получила всеобщую поддержку. Без всякого сомнения, на этой стадии Гапон пользовался значительно большим влиянием на рабочих, чем все подпольные организации и социалистические партии, вместе взятые.

Поначалу социалистические партии проявляли мало интереса к гапоновскому движению. Когда же они осознали его размах, то было уже поздно что-либо противопоставить влиянию Гапона. К началу января нетерпение рабочих достигло предела и окончательно созрел план устроить шествие и вручить царю петицию. Текст петиции уже был составлен, однако полиция не предприняла никаких мер, чтобы остановить рабочих или положить конец деятельности Гапона.

Конечно же сам Святополк-Мирский мало что мог сделать, поскольку более не руководил деятельностью департамента полиции министерства внутренних дел. Эти обязанности были переданы его заместителю, бывшему начальнику московской полиции и восходящей звезде на дворцовом небосклоне генералу Д. Ф. Трепову. Генералу покровительствовала великая княгиня Елизавета, которая представила Трепова своей сестре царице, а затем и царю. Вскоре он стал при дворе всеобщим любимцем.

Накануне шествия его организаторы узнали о том, что в полицейских подразделениях и некоторых гвардейских частях объявлено состояние тревоги, и к вечеру субботы резко усилилось ощущение напряженности. Усугубили напряженность сообщения об аресте и последующем освобождении нескольких политических деятелей, которые обратились к министру внутренних дел в надежде предотвратить катастрофическое противостояние. Воскресным утром мы с моим другом еще со студенческой скамьи Александром Овсянниковым отправились на Невский проспект посмотреть на демонстрацию.

Это было удивительное зрелище. Вдоль всего Невского проспекта двигались, направляясь из рабочих районов, ряд за рядом колонны спокойных, с торжественно-важными лицами, одетых в свои лучшие одежды людей. Гапон, шедший во главе процессии, нес крест, а многие рабочие — иконы и портреты царя. Нескончаемое шествие текло весьма неспешно, и мы прошли рядом с ним вдоль всего Невского проспекта начиная с Литейного. На улицах собрались толпы людей, все хотели видеть происходящее своими глазами, все испытывали чувство необычайного волнения.