Александр Керенский - Россия на историческом повороте: Мемуары

Единственной целью моей поездки в Лондон и Париж и моих переговоров с английскими и французскими лидерами являлось стремление обеспечить истинной России ее законного места на мирной конференции или, говоря иначе, ускорить признание союзными державами нового национального правительства, без которого Россия не могла получить право участвовать в этой конференции. Однако западные державы постоянно откладывали признание Директории, пока ситуация стала абсолютно нетерпимой, особенно в свете моей беседы с Тома и в связи с явным приближением конца Центральных держав. Прибытие в Омск адмирала Колчака и генерала Нокса переполнило чашу моего терпения. Молчать долее я не мог…

Вскоре после возвращения Тома в Париж я отправил ему статью, озаглавленную «Союзники и Россия», которую опубликовала весьма популярная вечерняя газета «LTnformation». В ней, в частности, говорилось: «Война окончена. Представители победившей стороны уже собрались, чтобы выработать условия мира и продиктовать их Германии. На переговоры были совершенно справедливо приглашены представители будущих правительств и будущих государств. Однако где же Россия? Почему не слышен голос России?

Почему никто не представляет ее интересов на конференции союзных держав? Почему даже имени ее не упоминается наряду с другими союзниками? Российский флаг, окрапленный кровью тех, кто сражался за нашу общую свободу, не развевается рядом с флагами других союзных стран. Почему? Потому ли, что Россия — нейтральная страна, заключившая мир с нашими врагами, как сказал мне Клемансо 15 июля 1918 года… [311] Фраза Клемансо «Друзья наших врагов — наши враги» была, несмотря на возражения Альбера Тома, опущена. Сама статья была помещена в двух номерах газеты (от 14 ноября и 7 декабря). Должна ли такая точка зрения определять отношение союзников к России? Россия заключила мир с врагом и теперь (по мнению союзников) должна испытать на себе последствия такого акта, включая право победившей стороны распоряжаться по своему усмотрению ее территорией без учета ее мнения.

Трагическое непонимание между Россией и ее союзниками набирает силу. Оно чрезвычайно тревожит всех русских людей. Оно может оказать самое серьезное воздействие на будущее Европы, на эффективность «мира во всем мире». Многие полагают, что Россия больше не существует, что нет России, которую можно считать великой державой. Нет, Россия была, есть и, что самое важное, будет существовать и впредь. Быть может, сегодня русским не хватает силы, но они хорошо знают, на что истрачены их силы. Они понимают, что они отданы борьбе за правду и справедливость. Русские понимают, что без вчерашних жертв не было бы сегодняшней победы. Совесть и здравый смысл подсказывают русскому народу, что в этой войне он выполнил свой долг.

С величайшей тревогой мы, русские, смотрим на свое ближайшее будущее. Такой тревоги мы не испытывали даже в разгар большевистского предательства, когда немцы пытались убедить нас, что с Россией покончено и вернулись времена древней Московии, принадлежавшей к Азии. Мы верили, что вступление Соединенных Штатов в войну обеспечит нашу победу. И мы думали, что час победы станет часом возрождения России… Еще не все упущено. Россия с нетерпением ожидает справедливости, ее народ считает, что он, как и другие народы, имеет право решать свою судьбу на мирной конференции. И даже опьянев от победы, вы не должны забывать о правах других народов».

В заключение статьи я призывал к признанию Директории в качестве законного правительства России и к приглашению на мирную конференцию русских представителей. Однако мой призыв к признанию Директории уже не имел смысла. Через четыре дня после опубликования первой части моей статьи, в ночь на 18 ноября были арестованы и высланы члены Директории, принадлежавшие к партии эсеров (Авксентьев, Аргунов, Зензинов и Роговский), и в тот же день адмирал Колчак был провозглашен «Верховным правителем» России.

Переворот в Омске был совершен спустя неделю после окончательной капитуляции Центральных держав, которые 11 ноября подписали соглашение о прекращении военных действий. Эту неделю английское правительство могло бы использовать для того, чтобы удержать генерала Нокса от осуществления запланированного переворота и в конечном счете признать Директорию. Однако этого оно не сделало…

Мое убеждение, что английское правительство могло бы предотвратить свержение Директории, было позднее подкреплено официальным свидетельством военного министра в кабинете Ллойд Джорджа Уинстона Черчилля. Выступая 6 июня 1919 года в Палате общин, он заявил: «Колчака создали мы». [312] См. приложение в конце главы.

Однако и после замены Директории военной диктатурой одного лица никому и в голову не пришло признать ее в качестве законного правительства России.

Цель была достигнута: места для России не нашлось ни в Совете «десяти», ни на самой мирной конференции. И для этого приводилась подходящая мотивировка — в России не было правительства, получившего признание стран-победительниц. Моя миссия завершилась полным провалом.

Осуществление секретного англо-французского соглашения, достигнутого 22 декабря 1917 года, видимо, натолкнулось на серьезное препятствие в виде мирной программы президента Вильсона, которую он изложил в своем послании конгрессу 8 января 1918 года.

Главную преграду представлял шестой пункт этой программы, который предусматривал освобождение Германией всех оккупированных ею территорий и предоставление ей права «принять независимое решение относительно ее собственного политического развития и ее национальной политики».

Однако шестой пункт не помешал Англии и Франции осуществить их соглашение в части раздела бывшей Российской империи на сферы влияния. В декабре 1918 года в Одессе высадились французские войска, чтобы поддержать сепаратистскую украинскую Центральную Раду во главе с Петлюрой. Английские войска были введены по обе стороны Кавказских гор для оказания помощи местным независимым правительствам, возникшим в период германской оккупации. [313] 30 декабря передовые части японскрго экспедиционного корпуса высадились на побережье Дальнего Востока, заняли Владивосток и начали продвижение вдоль Транссибирской железной дороги. Согласно франко-английскому соглашению предполагалось, что японцы возьмут эту дорогу под свою охрану, с тем чтобы обеспечить бесперебойную переброску союзных войск к западным границам России и открыть там фронт военных действий против Германии. Абсурдность и неосуществимость этого плана были очевидны для всех, в том числе и для японского командования. Японцы воспользовались временем для продвижения в глубь Сибири, стремясь присвоить территорию Дальнего Востока, что противоречило соглашению. И лишь в 1922 году под давлением правительства США они в конце концов освободили захваченные территории.