Мэрилин Ялом - Любовь по-французски

«Мне всегда было жаль Элоизу. Ее душа была создана для любви, в Абеляре же я видел только ничтожное создание, заслуживающее своей участи и не имеющего ничего общего ни с любовью, ни с добродетелью»7.

Сен-Пре гордится тем, что его чувство не походит на чувство Абеляра, пока они с Юлией не пересекли черты, отделяющей добродетель от порока, ибо они еще не утолили своей страсти. Но вскоре и они становятся рабами своего чувства. Юлия пишет своей кузине и наперснице Кларе, что она «обесчещена» по вине «этого жестокого человека» Сен-Пре, что «порок разъел ее душу», обвиняет она в этом и себя:

«Не понимая, что делаю, я выбираю собственную погибель. Я забыла обо всем, кроме любви. Итак, один неосторожный поступок, и я обесчещена навеки. Я пала в такую пропасть стыда, откуда девушке уже не подняться, и если я еще жива, то только для того, чтобы познать еще большее отчаяние» [часть I, письмо XXIX].

Возможно, современному читателю трудно понять всю глубину страданий несчастной девушки. Сейчас незамужнюю женщину не считают погибшей, если она вступает в близкие отношения с мужчиной. Не только Франция, но и вся Европа фактически признаёт нормой внебрачные отношения, даже если они не основаны на всепоглощающей любви. Но в XVIII столетии все обстояло иначе, вплоть до конца XX века. Тема «падшей женщины» будет одной из самых животрепещущих на протяжении всего XX века, по крайней мере до конца Второй мировой войны, когда такие отношения станут настолько распространены, что их уже нельзя будет считать неприемлемыми для общества. Способны ли мы сопереживать литературным персонажам, которые так строго судят о добродетели и пороке? Ведь Руссо и в самом деле считал, что добродетель женщины неразрывно связана с ее целомудрием. Однако, используя «нравственный лексикон», принятый в его время, он вкладывал в него иное, новое значение.

Добродетель как для мужчин, так и для женщин, – свойство личности. Добродетельный человек был носителем возвышенной чувствительности, которая делала его более сострадательным, чем те люди, которые лишены этого свойства души. Добродетель стала синонимом чувствительности: нужно было уметь чувствовать, следовательно, страдать, сопереживая несчастьям других. Только тот, кто пережил страдания, способен был сострадать. Чувствительность была непременным условием страдания, а сострадание – началом благотворительности. Как и во всем творчестве Руссо, главная идея состоит в том, чтобы жить нравственно, а для этого душевные порывы нужно поверять разумом.

Кроме того, добродетель подразумевала чувство благоговения перед силами природы и отказ от общественных институтов, искажающих естественную природу человека. Как и сам Руссо, который был приверженцем простых нарядов и простоты деревенских нравов, Сен-Пре ради простоты и искренности отношений отказывается от салонных острот и заученных фраз, присущих культуре высшего света. Все персонажи «Новой Элоизы», за исключением отца Юлии, являют собой пример высокой добродетели. На фоне буколических пейзажей, вдали от разрушительного влияния больших городов, они хотят построить идеальное общество благородных душ и справедливых общественных отношений.

Фабула «Новой Элоизы» может показаться бедноватой для романа. Современному читателю, вероятно, будет недоставать напряженности в развитии действия и побочных сюжетных линий, обилие которых в современной литературе совершенно лишает интереса основное повествование. Роман Руссо – очень длинный, а иногда и откровенно скучный. «Новую Элоизу» современный читатель может принять только благодаря ее восторженному стилю. Трудно не поддаться обаянию ее поэтичного языка.

Вот что говорит Сен-Пре, получив письмо от Юлии:

«Я теряю рассудок, бредовые мысли постоянно кружатся в моей голове, я охвачен всепоглощающим огнем, кровь закипает во мне и переливается через край, я дрожу от возбуждения. Мне кажется, будто я вижу тебя, прикасаюсь к тебе, прижимаю к своей груди… обожаемая моя, очаровательная, источник наслаждения и сладострастия! Глядя на тебя, как не узнать в тебе ангела-хранителя, созданного для блаженных душ?..» [часть II, письмо XVI].

А вот что пишет Сен-Пре Юлии, получив от нее в подарок портрет:

«О, моя Юлия!..маска сорвана… я вижу тебя, вижу твои божественные черты! Прежде всего, им воздают должное мое сердце и мои губы; я преклоняю колени…. обожаемая прелестница, снова в глазах моих загорается восхищение…Вместе с мукой твой портрет напоминает мне о временах, которые больше никогда не вернутся! Глядя на него, я воображаю, что снова вижу тебя; воображаю, что вновь переживаю те сладостные мгновения, память о которых теперь делает мою жизнь несчастной…О, боги! Какое очарование страсти испытывают мои жадные глаза, когда я смотрю на этот нежданный подарок!» [часть II, XXII].

Какой поток восторженных слов вырывается из-под пера Сен-Пре, когда он описывает свои чувства к несравненной Юлии, его ученице, другу, любовнице, предмету вечной любви! Может ли она устоять под таким натиском искренних чувств?

«Ну, будет, будет. Друг мой, вы победили. Мне не выдержать такой любви, мои силы сопротивления иссякли.

Да, мой нежный и великодушный возлюбленный, твоя Юлия будет твоей навсегда, она будет любить тебя вечно. Я должна, я хочу, я обязана тебя любить. Я отдаюсь власти, данной тебе любовью; и больше никто никогда не отнимет ее у тебя» [часть III, письмо XV].

Сен-Пре, пусть и ненадолго, воспрянул духом:

«Мы родились заново, моя Юлия! Наши сердца снова забились искренним чувством. Природа оберегает наше существование, а любовь возвращает к жизни. Можешь ли ты сомневаться в этом? Смеешь ли ты думать, что можешь вырвать из моей груди свое сердце? Нет, мне известно лучше, чем тебе, что Любовь вместе с Небесами создали его для меня. Я чувствую, как наши сердца сливаются в едином бытии, с которым расстанутся только тогда, когда придет смерть» [часть III, письмо XVI].

Если вы привыкли к более сдержанным речам, трудно понять и принять такое выражение чувств, такой любовный порыв. Сегодня, во времена частой смены партнеров и разводов, все мы рискуем пресытиться игрой чувств, как французские аристократы. Актуально ли в наши дни понятие вечной любви? Актуально, коль невесты и женихи по-прежнему клянутся вечно любить друг друга, даже если потом им и придется нарушить свои клятвы. Кто не дорожит верой в родственную душу? Кто не стремится найти того, кого мог бы сам полюбить, и не надеется на взаимную любовь? Если в нас еще теплится надежда, то это и благодаря La Nouvelle Héloïse , которая напоминает нам, что значило искреннее чувство во времена, когда воображением французов владел «божественный союз добродетели, любви и природы» [часть I, письмо XXI].