Андрей Венков - Атаман Войска Донского Платов

После славного дела под Миром Платов, чувствительный, что о нем думают, пообмяк, успокоился. Первая победа с начала кампании. Чем хуже дела, тем громче о ней трубить будут. Поляков не боялись. Наполеон их возвеличивал. Слухи распускались, что новая польская кавалерия страшна. Но Платов знал, что в кавалерии или всегда бьют или же всегда бывают биты. Все — от первого почина. Почин под Миром остановил хвастовство и наглость поляков. Надеялись, что и впредь так будет.

Прослышав, что у Платова неприятеля бьют и награды получают, съехались к атаману волонтеры адъютанты высокопоставленных особ: от Великого Князя Константина — полковник Шперберг, которого Платов сразу назначил дежурным (если спросят, кто распоряжался, а вот он, адъютант Великого Князя), от Багратиона — князь Гагарин и лейб-егерь Муханов (последний от лихости переодетым к полякам в цепь лазил, через это его свои по ошибке убили), волонтером — немецкий филиппстальский князек, русской службы полковник (его Платов звал «Филипп Стальский»). Сам молодой граф Воронцов, командующий гренадерами, приезжал посмотреть на супостата издали.

Платов, расслабившись в приятной компании, стал попивать. Разговоры вели смелые. Барклай, мол, сам соединяться не хочет, поскольку князь Багратион старше его по службе, и в Пруссии Барклай был у него в подчинении… (Тут Платов обычно встревал: «Он в предпоследнюю Турецкую кампанию у меня в подчинении был». А Государь, отъезжая, Багратиона Барклаю прямым приказом не подчинил, чтоб Багратиона не обидеть. А тому и деваться некуда: войск мало, поражения боится, рвется на соединение, а сам, похоже, не хочет…

Слушая донцов и оглядываясь на пленных, жаловались волонтеры, что всегдашняя предприимчивость Багратиону изменила. Начальник штаба, граф Сен-При, робок и Багратиона таким же сделал. Чего бежим? Обернуться бы да напасть!.. А прихвостень оного Сен-При г-н Жамбар?!.

Наслушавшись их, послал Платов Багратиону приглашение, чтоб приехал, проведал. Как раз Петровка подходила, именины князя. То-то б загудели на радостях!

Багратион отнекивался: «Я бы рад сам быть, но измучен делами… Правда, я именинник, но хлопот полон рот…» Но от Платова просто так не отстанешь. Сам к Багратиону засобирался.

Тут под Несвижем поляки опять арьергард нагнали. Аким Карпов выманил три уланских эскадрона и «дал им чесу». Пленные при опросе объявили, что заняли Несвиж король Вестфальский Жером и польский князь Понятовский с конницей и легкой пехотой. Всю ночь за казаками гнались…

— Ну и как? Догнали? — усмехнулся Платов.

Захотелось новую победу отметить, а узнав про вестфальского короля, Платов как раз анекдот один вспомнил, как Михайло Илларионович Кутузов в Яссах его, Платова, с оным королем сравнил. Рассказал бы, жаль, гусары ушли и Воронцов уехал… Багратиону б рассказать…

Написал Багратиону: «Долгом поставляю Вашему сиятельству донести, что на предприятия неприятельские смотреть нечего, ибо, по-видимому, они занимают нас с намерением единственно для того, чтобы остановить.

Я нынешний день, разделавшись с наступающим неприятелем, непродолжительно вам донесу, и сам один, оставя корпус мой при старшем, поспешу завтра явиться к Вашему сиятельству в Слуцк».

Багратион переполошился: «Рапорт Вашего Превосходительства я получил. Сколь мне было приятно видеть вас здесь, столько же не смею и не желаю, чтобы вы ехали, ибо вы крепко нужны для моего тылу… А сей раз прошу вас оставаться и не ехать ко мне, чтобы без вас худо не было… Прошу вас только одной милости: давать мне часто знать, что важного и не важного случиться».

На ночлег раздосадованный Платов, заботясь о выгоде людей и лошадей, стал у речки, не переходя на другой берег. А утром вскочили — прут поляки нахрапом. Ветер значки треплет [132] На пиках атакующих польских улан. . «Бий! Забий!» Митрий Кутейников, чья очередь была сторожить, сдержать не может. Пять верст гнали его до лагеря.

Глянул Платов и приказал броды искать.

— Уходим!..

Речка была глинистая, лошади вязли, и бродов не отыскано. Для переправы оставался один деревянный мостик…

Сбившимся вокруг него полковникам Платов сказал: «Не топиться же нам, ребята!», послал за гусарами, а сам решился драться.

С одним из Иловайских засели они в кустах по обеим сторонам дороги, а когда поляки, по обыкновению, занеслись далеко, до самых мостков, ударили с флангов и устроили всеобщую свалку.

Сеча была жестокой, и сначала не знали, чем она кончится. Неприятеля все ж погнали, но неожиданно напоролись на его главные силы — пехоту и даже артиллерию. Еще один сюрприз!.. Однако к тому времени все пришли в себя, опомнилиоь и, метнувшись назад, речку перешли в неожиданном порядке. А на той стороне, в безопасности, развернули донскую артиллерию и открыли из двенадцати пушек ужасную пальбу.

Князь Багратион, прознав от верных людей, в какую передрягу попал Платов (по рапортам все выходило прекрасно) и каким чудом выпутался, сам приехал в местечко Романово благодарить.

…Оказался Багратион невысок, худ, мускулист. Горбатым носом и сомкнутыми твердыми губами напоминал горца-выкреста, которых Степка немало повидал на Дону, в стольном граде.

Благодарил князь Платова, обнимал, речь приветливая, а глаза жестокие, щупающие. Озадачен князь. Нашептали ему, что нажми поляки сильнее, и перетопли б казаки в речке. Начальник арьергарда недоглядел, подставился.

Багратион за свою жизнь арьергардным начальником побыл сверх меры, все живо представил. И Платов сплоховал, и неприятель на поверку слаб оказался. Но впредь такого в арьергарде терпеть нельзя. Сменить? Без Платова казачки и вовсе от рук отобьются. Наказать? Пристыдить? Было уже… Как бы хуже не стало.

Зная за атаманом слабость и опасаясь, что после всех испытаний впадет Матвей Иванович в запой, решил Багратион его ободрить и на великие деяния подвигнуть. Но как? Наградить равного по чину нельзя. Обещать, что перед царем о награде ходатайствовать будешь, Платов еще и обидится. Впрочем, смотря какая награда… Нашел князь Багратион один ход:

— Был на Дону достойный воин, генерал от кавалерии граф Денисов, надеюсь в недалеком будущем услышать о генерале от кавалерии графе Платове, — и обнял Матвея Ивановича.

В точку попал. С покойным Денисовым, непримиримым врагом, Платов чинами сравнялся, а титула громкого еще не приобрел. Герб опять же… Царь-то наградит, да кто царю подскажет? А вот он, Багратион!..

Поляки, получив по усам, взяли влево, к Минску, а Платов через великую мочь по случившейся дурной погоде собрал вместе рассеянные боями и командировками полки и, разбрасывая присланные из штаба армии прокламации и разрушая мосты, пошел и дальше вслед за армией.