Жорес Медведев - Никита Хрущев

Кастро, однако, тогда не поддержал решение советского руководства. Он избегал встреч с А. И. Алексеевым, проводя в то же время совещания с кубинскими военачальниками и выступая на митингах с призывами «крепить единство» и «быть готовыми к отпору». В это же время Кастро предъявил США весьма радикальные «Пять требований кубинского народа», которые американцы не стали даже рассматривать. СССР формально поддержал эти требования о немедленном прекращении всех форм давления на Кубу, но не стал настаивать на том, чтобы они легли в основу переговоров с США. В этих условиях позиция Кастро, фактически блокировавшего достижение окончательной договоренности, ставила под угрозу мирное преодоление кризиса.

Требовался умелый, авторитетный, пользующийся доверием как кубинского, так и советского руководства посредник, способный придать новый импульс готовым зайти в тупик переговорам. Выбор Хрущева пал на Микояна, который еще в 1959 году немало времени провел на Кубе, где он подписал первые, очень важные для нее торговые договоры и соглашения о хозяйственной помощи молодой республике. Микоян открыл здесь и первую советскую выставку. Он установил личные дружеские отношения с Фиделем Кастро и другими кубинскими руководителями, способствовал нормализации дипломатических отношений между нашими странами.

29 октября Микоян вылетел в США, а 2 ноября прибыл в Гавану. За день до его приезда Кастро категорически отверг предложение посетившего Кубу исполняющего обязанности Генерального секретаря ООН У Тана об инспекции демонтажа и вывоза советских ракет.

Вначале Кастро встретил Микояна довольно холодно. Но перед первой же рабочей встречей 3 ноября, раньше, чем об этом сообщили самому Микояну, Кастро стало известно о поступившей из Москвы телеграмме от Н. С. Хрущева, в которой сообщалось о смерти жены Микояна Ашхен. Хрущев выражал Микояну свои соболезнования и писал, что Микоян должен сам принять решение – возвращаться в Москву или нет.

Микоян прервал переговоры и уединился в своем номере в посольстве. Когда спустя несколько часов он вышел к сотрудникам посольства, его ответ был таким: в Москву вылетит прибывший вместе с ним сын Серго, а сам он останется вести переговоры.

Этот поступок Микояна сломал лед в начавшихся переговорах. Кастро не стал протестовать против одностороннего решения советского руководства, хотя и занимал по-прежнему радикальные позиции. Переговоры шли трудно, Микоян вел их почти круглосуточно. Путем взаимных уступок и компромиссов в конце концов удалось достичь соглашения по ключевым вопросам. Советские ракеты, самолеты «Ил-28» и торпедные катера были вывезены с Кубы. Инспекция могла фотографировать и наблюдать незачехленные ракеты на советских судах в международных водах. США, со своей стороны, гарантировали безопасность Кубы, на которой был также оставлен советский военный учебный центр.

20 ноября президент Кеннеди объявил о снятии блокады, а Хрущев отменил состояние повышенной боевой готовности в советских войсках. Карибский, или кубинский, кризис был преодолен.

О некоторых подробностях тех драматических дней их участники смогли рассказать только через три десятилетия. Так, А. Н. Шелепин вспоминал: «В течение нескольких суток кризиса все руководство страны находилось в Кремле, по сути дела, на казарменном положении. И все шифровки в США и из США рассматривались незамедлительно и коллегиально в Кремле.

Как только разразился Карибский кризис, было созвано экстренное заседание Президиума ЦК. Присутствовал на нем и я в качестве секретаря ЦК КПСС. Все собрались, заранее не зная зачем. Появился красный, очень взволнованный Хрущев, и первая фраза, которую он произнес, была: “Товарищи! Дело Ленина погибло!” И это понятно, ибо, начнись в то время война, мы бы действительно погибли, так как США имели значительное превосходство в ядерном и другом вооружении» [157] .

Бесполезно рассуждать о том, что Хрущев проиграл этот раунд с Кеннеди, что удаление ракет стало унижением для СССР и т. п. Лишь очень немногие журналисты писали тогда о «капитуляции» Советского Союза. Сам Кеннеди вовсе не был настроен праздновать победу. Ответственность за возникновение кризиса несли и советские, и американские руководители, но и Хрущев, и Кеннеди проявили в решающие часы разумную сдержанность, сохранив контроль над ходом событий и не позволив им перерасти в разрушительную войну. В Вашингтоне немало влиятельных государственных деятелей с самого начала настаивали на действиях, ведущих только к войне. Можно предполагать, что и в окружении Хрущева не все были согласны с его решением – удалить ракеты с Кубы. И если престиж Кеннеди после Кубинского кризиса заметно поднялся, то поднялся и международный престиж Хрущева, который сумел вовремя остановиться и уступить. Компромисс был достигнут усилиями обеих сторон. Но не следует забывать и о том, что о согласии СССР демонтировать и увезти ракеты и бомбардировщики с Кубы стало известно в Вашингтоне менее чем за сутки до назначенной правительством США атаки военно-воздушных сил, морских и сухопутных частей, атаки, которая вместе с советскими ракетами, офицерами, специалистами уничтожила бы и новое кубинское государство, а стало быть, привела и к ответным мерам со стороны СССР. В послевоенный период мир еще никогда ни до, ни после Кубинского кризиса не подходил так близко к пропасти новой мировой войны.

Международные дела после Кубинского кризиса

В первые недели после Кубинского кризиса Ф. Кастро сделал несколько заявлений с критикой действий Хрущева. Однако ни Куба, ни Советский Союз не стремились обострять возникшие разногласия в их отношениях. Напротив, страны нуждались в демонстрации, свидетельствовавшей об укреплении отношений между ними. Такой демонстрацией явился визит Фиделя Кастро в СССР весной 1963 года, визит, продолжавшийся 40 дней. Пожалуй, никого из зарубежных деятелей Хрущев не встречал и не принимал так радушно. Самолет «Ту-114» приземлился в Мурманске, где Ф. Кастро встречал Микоян. Через день сотни тысяч москвичей приветствовали руководителя Кубы, который вместе с Хрущевым и Брежневым проехал в открытой машине в Кремль. Затем состоялся грандиозный митинг на Красной площади. Еще через несколько дней – 1 мая 1963 года – Кастро снова стоял имеете с Хрущевым на трибуне Мавзолея, наблюдая за большим парадом Советской армии и приветствуя демонстрантов. Несколько дней Хрущев и Кастро отдыхали и охотились в подмосковном угодье Завидово. Надо сказать, что Хрущев любил охоту и был очень метким стрелком даже в свои 69 лет. 5 мая Кастро отправился в продолжительную поездку по стране. 23 мая он вернулся в Москву, где на стадионе им. Ленина состоялся большой митинг и честь советско-кубинской дружбы. В обширном коммюнике, подписанном Хрущевым и Кастро, сообщалось о расширении сотрудничества СССР и Кубы во всех областях. Также в нем говорилось: «В ходе бесед между Н. С. Хрущевым и Ф. Кастро с советской стороны был подтверждено, что если в нарушение принятых президентом США обязательств о невторжении на Кубу на нее будет совершено нападение, то Советский Союз выполнит свой интернациональный долг перед братским кубинским народом и окажет ему необходимую помощь для защиты свободы и независимости республики Кубы всеми имеющимися в его распоряжении средствами. Организаторы агрессии должны отдавать отчет, что вторжение на Кубу поставит человечество перед разрушительной ракетно-термоядерной войной» [158] .