Жорес Медведев - Никита Хрущев

Вслед за этой «микрореабилитацией» Сталина цензура литературных произведений не только не ослабла, а усилилась, как и давление на либерально настроенную интеллигенцию. Таким образом, и в либеральной среде Хрущевым были очень недовольны, причиной тому стало его явное намерение восстановить более жесткий внутренний политический курс. «Идеологическая бдительность» и «угроза империализма» снова вошли в обиход лекционной пропаганды. Но на фоне очевидных неудач в области сельского хозяйства, усилившегося давления на крестьян и рабочих, новый курс вел к почти полной дискредитации Хрущева в СССР.

Резко снизилась его популярность среди военных, что было связано с неожиданным предложением Хрущева сократить советскую армию на 1,2 миллиона человек и уменьшить военный бюджет. Это было не только проявление миролюбивой политики, Хрущеву требовались люди и деньги для новых программ развития сельского хозяйства и промышленности. По мнению военных, столь резкое и одностороннее сокращение советских вооруженных сил наносило большой ущерб обороноспособности страны.

Поскольку в связи с реформой тысячи кадровых офицеров были уволены из рядов армии и милиции, то Хрущев в целях экономии заметно уменьшил военные пенсии, что сразу же вызвало недовольство новых военных пенсионеров.

О мероприятиях Хрущева писала вся мировая пресса. Каждый день в центральных газетах много раз повторялось его имя. Почти каждый день печатались его портреты, в связи с тем или иным событием. Но в то же время практически все основы власти Хрущева были к началу 1964 года подорваны, и авторитет руководимой им партии находился на очень низком уровне.

Ко всему этому неожиданно добавились непонятные директивы об усилении антирелигиозной пропаганды, и в 1963 году во многих местах стали не только закрывать, но и разрушать действующие церкви. Их часто превращались в гаражи для сельскохозяйственной техники, поскольку в сельской местности не хватало хороших зданий для ее хранения. Знаменитый архитектурный ансамбль, считавшийся третьим по древности в России, Боровский монастырь, ранее превращенный в музей, был трансформирован в техникум сельскохозяйственной механизации, а богатые художественные росписи церквей просто замазали. Среди населения СССР насчитывается не менее 50–60 миллионов верующих христиан, и в основном это деревенские жители старшего поколения. Разрушение и закрытие церквей уменьшило их привязанность к родным местам и спровоцировало миграцию пожилых людей, которые еще работали в колхозах (а во многих колхозах они выполняли значительную часть работ), в города к уже взрослым детям. Существовавшие ограничения на передвижение сельских жителей не распространялись на граждан пенсионного возраста (женщины с 55 лет, мужчины с 60 лет).

Резко усилились преследования различных религиозных сект и некоторых особенно активных религиозных групп, особенно после принятия нового Уголовного кодекса РСФСР 1961 году, в котором статья 227 объявляла преступной религиозную деятельность, «связанную с побуждением граждан к отказу от общественной деятельности или исполнения гражданских обязанностей, а равно вовлечение в группу (религиозную) несовершеннолетних».

Таким образом, помимо отделения школы от церкви, проведенного сразу после 1917 года, теперь родителям запретили давать детям даже домашнее религиозное образование, а если молодежь до 18 лет посещала церковь, то местного священника могли привлечь к ответственности. Все это вызывало у людей тревогу и беспокойство о том, что репрессии могут вновь начаться. Авторы этой книги, во всяком случае, уже всерьез опасались этого по отношению к себе. Один – в связи с рукописью о шарлатанстве и преступлениях Лысенко, которая циркулировала среди интеллигенции с весны 1962 года под названием «Биологическая наука и культ личности» и была предметом резкой критики на идеологическом пленуме ЦК КПСС в июне 1963 года и в газете «Правда» в августе того же года. Другой – в связи с первым, пока еще кратким вариантом рукописи о преступлениях сталинизма, готовым для обсуждения в самиздате в конце 1963 года.

При всех неудачах в сельском хозяйстве, которые, начиная с 1958 года, сопутствовали почти любым реформам Хрущева, было очевидно, что он действительно искренне и не жалея сил старается поднять экономику и сельское хозяйство, создать в стране изобилие продуктов. По его теории, именно изобилие продуктов питания позволит ускорить и демократизацию общества. Но парадокс состоял в том, что все неудачи Хрущева по существу и объяснялись именно отсутствием настоящей демократии, не только в стране, но и внутри партии. Не было того, что принято называть «внутрипартийной демократией», особенно когда дело касалось предложений самого Хрущева.

После засухи 1963 года, в том числе и на целине, он наконец понял, что целина, которая должна была помочь выиграть несколько лет, необходимых для развития интенсивного сельского хозяйства в основных районах (машины, удобрения, механизация производства), по существу затормозила их развитие и производство удобрений и отвлекла внимание от тех обещаний, которые были сделаны в 1953 году. Тяжелый урок 1963 года заставил Хрущева по-новому взглянуть на все эти проблемы. Но и тут ему помешал его необузданный размах.

Уже летом 1963 года, когда стало ясно, что урожай будет плохим, Хрущев все-таки провозгласил главным направлением химизацию сельского хозяйства, увеличение производства удобрений. Он выдвинул для советской химической промышленности неожиданную программу – довести производство удобрений к 1970 году до 100 миллионов тонн, то есть увеличить его за семь лет в пять раз. Для решения этой грандиозной задачи ежегодный прирост производства удобрений с 1964 года должен был составлять 12 миллионов тонн, то есть в 10 раз выше, чем в 1953–1963 годах.

Хрущев объявил эту нереальную программу, не обсудив ее с плановыми органами и с экспертами в области агрохимии и производства удобрений. Производство химических удобрений, ставшее основой высоких урожаев в США и Европе, в СССР являлось сильно отстающей отраслью. В 1937 году после окончания второй пятилетки в СССР производилось только около 3 млн тонн химических удобрений – явно недостаточно для такой огромной страны. Любая из маленьких стран Западной Европы производила больше. После войны производство удобрений стало увеличиваться, но планы постоянно не выполнялись. В 1950 году было фактически произведено около 5,5 млн тонн удобрений – в три раза меньше, чем было предусмотрено послевоенной пятилеткой. Решение сентябрьского пленума в 1953 году увеличить производство удобрений к 1959 году до 17 млн тонн также не было выполнено, в 1959 году оно оставалось на уровне 13 млн тонн [50] .