Жорес Медведев - Никита Хрущев

В начале семилетки развития народного хозяйства, начавшейся в 1959 году, именно планы по удобрениям выполнялись наиболее плохо, на 40–45 %. Только в 1962 году производство удобрений достигло той контрольной цифры в 17 млн тонн, которая объявлялась еще на 1950 год, а потом на 1959 год. Но и в 1962 году в СССР на гектар посевов вносилось (теоретически, без учета потерь и прочих недостатков) химических удобрений в 3 раза меньше, чем в США, в 7 раз меньше, чем во Франции, в 11 раз меньше, чем в Англии, и в 15 раз меньше, чем в ФРГ.

При этом удобрения были в основном негранулированные и худшего качества. Почти не применялись гербициды. Было очень слабо развито и химическое машиностроение. В колхозах почти не было складов для удобрений (только на миллион тонн), а также специальных вагонов для перевозки. По данным контрольных органов, по этим причинам почти четверть производимых удобрений терялась и портилась до внесения в почву. В колхозах не хватало и машин для внесения удобрений, и часто эти работы производились вручную. Существовало много и других проблем.

Поэтому неожиданное задание Хрущева о 100 млн тонн и ежегодном увеличении производства на 12 млн тонн (за 30 лет сумели достигнуть только 17 млн, и то без нужного освоения) было совершенной утопией. Ему это разъяснили очень быстро. Но нужно было объявить меньшую цифру и отступить без потери престижа. На конец 1963 года Хрущев наметил специальный пленум ЦК КПСС по вопросам химизации сельского хозяйства. Группу видных ученых, химиков и агрохимиков попросили написать и опубликовать письмо, в котором они бы предложили несколько уменьшить конечную цифру в 100 млн тонн и выделить больше средств на постройку хранилищ и улучшение использования удобрений. После этого Хрущев учел «замечания» ученых и предложил пленуму 70–80 миллионов и ежегодный прирост в 7–9 миллионов тонн.

Но и сниженные задания были нереальными. Можно отметить, что в 1964–1965 годах этот план выполнялся не более чем на 50–60 %. Большая часть удобрений все еще шла под технические культуры, а средняя нечерноземная полоса, наиболее нуждавшаяся в удобрениях, имела весьма ограниченные возможности для интенсивного земледелия.

После неурожая 1963 года следующий год стал для Хрущева решающим. Он собирал в ЦК КПСС одно совещание за другим, и все по сельскому хозяйству. Но каких-либо коренных изменений не намечалось. Летом 1964 года, вернувшись из поездки в Данию и Швецию, Хрущев подготовил и разослал членам Президиума ЦК новый доклад о перестройке всего руководства сельским хозяйствам. Эту перестройку он планировал реализовать на пленуме ЦК КПСС в ноябре 1964 года. Хрущев предложил создать в Москве двенадцать Государственных комитетов для руководства отраслями сельского хозяйства: Госкомитет по животноводству, Госкомитет по птицеводству, Госкомитет по производству зерна, Госкомитет по техническим культурам, а также по химизации, мелиорации, механизации и т. д. В каждом из них должно было быть не менее 500–600 экспертов в данной отрасли. Записку с этим предложением Хрущев направил не только в Президиум ЦК, но и во все обкомы. В августе ее начали обсуждать на разных совещаниях. Было очевидно, что этот проект совершенно неосуществим, ведь он вводил уже не двоевластие, а полное раздробление руководства сельским хозяйством. И без того секретари обкомов по сельскому хозяйству были недовольны своим профессиональным статусом, а теперь у каждого из них было бы в Москве по двенадцать разных начальников.

Обсуждение «Докладной записки» Хрущева стало поводом для серьезного объединения против него членов ЦК КПСС и секретарей всех обкомов. Это не был заговор, подобный тому, который организовывали в 1957 году Маленков, Молотов и Каганович. Противники Хрущева и рады были избежать его смещения, но это было невозможно. На смену ему не было очевидного лидера. Почти всех членов Президиума ЦК КПСС и многих членов пленума выдвинул сам Хрущев, они когда-то успешно работали вместе с ним, составляли ударную силу на его пути к власти. Но неизбежное решение нужно было принять. Управление огромной страной в условиях сложной научно-технической революции не под силу одному человеку, особенно если него нет нужных знаний, терпения и разумного отношения к опыту других. Пусть у него благие намерения, но ими, как известно, вымощена дорога в ад. Хрущев, может быть, и хороший человек, но вел к развалу и страну, а главное – и партию, он подрывал основы партийной диктатуры, единства и устойчивости. Не нужно больше никаких реорганизаций, думали члены ЦК, нужно вернуть СССР к надежным формам спокойного централизованного руководства. С этой мыслью они начали не спеша готовить заседание Президиума ЦК КПСС, чтобы снять Хрущева с главных постов. Одновременно готовили пленум ЦК КПСС, который бы одобрил это решение. Задачу им облегчало то, что Хрущев отдыхал в октябре на берегу Черного моря в своей резиденции в Пицунде. Этот знаменитый мыс, на котором растет единственный в мире лес древней реликтовой сосны – ботаническое чудо, – был на 2/3 обнесен многокилометровой бетонной стеной, за которой недалеко от моря находилась дача Хрущева. Именно здесь провел он последние дни своей политической карьеры.

В октябре 1964 года, когда было подготовлено смещение Хрущева, его популярность была на очень низком уровне практически среди всех слоев населения. В предыдущей главе мы уже показали, что в СССР ни одна достаточно большая социальная группа не была готова оказать ему серьезную поддержку. Не было таких групп и среди руководства партией и государством, лишь малое число личных помощников и выдвиженцев Хрущева могли выступить на его стороне, однако они занимали хоть и важные, но не слишком влиятельные посты. Поэтому смещение Хрущева могло быть проведено обычным путем на заседании Президиума ЦК КПСС и на пленуме ЦК, а не путем заговора, который в 1957 году пытались организовать Молотов, Маленков и Каганович. Тогда они хотели сделать так, чтобы основной состав пленума ЦК КПСС оставался в неведении. С октября 1964 года в Москву начали вызывать из областей членов пленума ЦК КПСС и информировать их индивидуально и по группам о подготовке смещения Хрущева. В основном беседы с ними вел М. А. Суслов. Из общего состава ЦК КПСС (более двухсот человек) против выступили только трое – секретарь ЦК КПСС по сельскому хозяйству В. И. Поляков, секретарь Ленинградского обкома В. С. Толстиков и один из секретарей ЦК Украины, женщина, имени которой мы не знаем. Рассказывают, что она пыталась дозвониться до Хрущева и сообщить ему о заговоре, но это ей не удалось. Телефон черноморской резиденции Хрущева был уже, по-видимому, под контролем.