Вашингтон Ирвинг - Жизнь пророка Мухаммеда

Когда Мухаммед в сильнейшей печали находился у смертного одра своего сына Ибрагима, покорность воле Божией сказывалась во всем, и надежда на то, что он сам скоро свидится с сыном в раю, служила ему утешением. Провожая останки Ибрагима, он перед страшным зрелищем могилы призывал дух сына твердо верить в единого Бога и в свою миссию как пророка. И в минуты, когда дыхание смерти уже касалось самого Мухаммеда, когда последние слова дрожали в его устах и никакие мирские заботы уже не могли руководить им, в его словах не было места обману — он был переполнен неизменным религиозным благочестием и верой в свою пророческую миссию.

Умственные видения, поразившие восторженный дух Мухаммеда на горе Хира, сопутствовали ему до самого конца земного поприща, до самого последнего дыхания.

Помимо арабов, населявших полуостров, были и другие, называемые кушитами, они, по преданию, происходили от Куша, сына Хама. Они заселяли берега Евфрата и Персидского залива. Именем Куш часто в Священном Писании называются арабы вообще, равно как и их страна. Вероятно, к арабам этого племени принадлежат те, которые бродят и теперь по пустынным областям древней Ассирии и в последнее время привлекались для раскопок развалин Ниневии (раскопки Ниневии начались в 1847 г. — Прим. ред.). Их иногда называют также сирийскими арабами. В нашей книге мы будем говорить только об арабах, населяющих полуостров, или о настоящих арабах.

«Летом, — пишет Буркхардт (швейцарский путешественник и востоковед. — Прим ред.), — кочующие арабы редко остаются более трех или четырех дней на одном и том же месте; как только их скот уничтожит всю траву местечка, снабженного водой, племя пускается дальше в поисках пастбища, а когда отрастает снова там трава, она служит другому отряду. Лагери различаются количеством палаток: их бывает от шести до восьмисот; когда палаток немного, они размещаются кругом, но при более значительном, количестве они располагаются по прямой линии или рядами по три или по четыре, одна задругой, преимущественно вдоль речонки. Зимой, когда нет недостатка в воде и в пастбищах, все племя рассеивается по пустыне партиями в три или четыре палатки на расстоянии получасовой езды от одной партии до другой. Палатка шейха всегда ставится с того края поселка, с которого можно ожидать появления врагов или гостей. Предъявить отпор первым и принять вторых составляет главную обязанность шейха. Каждый отец семейства втыкает копье в землю рядом со своей палаткой и привязывает лошадь спереди. Тут отдыхают и его верблюды по ночам» (Burckhardt. Notes on the Bedouins. V. I. P. 33).

А вот описание Лэйярдом (британский археолог и путешественник. — Прим ред.) ассирийских арабов, хотя в значительной степени это применимо и ко всем арабам вообще: «Трудно описать картину значительного племени во время его перекочевки к новым пастбищам. Мы вскоре очутились среди обширных стад овец и верблюдов. На всем пространстве, какое мы могли окинуть взором, и справа, и слева, и впереди нас виднелись все те же движущиеся стада. Длинные ряды ослов и быков, навьюченных черными палатками, огромными котлами и пестрыми коврами; пожилые женщины и мужчины, неспособные идти, привязаны были сверху домашнего скарба; худенькие головки детей торчали из узких отверстий мешков, приделанных к седлам; они колыхались на спинах животных и уравновешивались козлятами или ягнятами, привязанными с противоположной стороны; молодые девушки в узких арабских рубашках, скорей обрисовывавших, чем скрывавших их грациозные формы; женщины с детьми на плечах; мальчики, погонявшие стада ягнят; всадники, вооруженные длинными пиками, мчащиеся по равнине на своих быстроногих кобылицах или погоняющие своих верблюдов короткими серпообразными палками, держа своих породистых коней на поводу, и, наконец, прыгающие жеребята — такова была пестрая толпа, сквозь которую нам пришлось пробивать себе дорогу» (Layard’s Nineveh, 1. 4).

Некоторые считают, что речь идет о двух разных монахах, разговаривавших с Мухаммедом.

Отец Авраама, Азер или Зераль, как он назван в Библии, был скульптор и идолопоклонник. О том, как Авраам отвратился от идолопоклонства, в которое впал род человеческий после потопа, рассказывается в шестой суре Корана:

«И Авраам сказал своему отцу Азеру: «Воистину, ты и твой народ заблуждаетесь, принимая за богов изображения, высеченные из камня».

Тут свод небесный раскрылся перед Авраамом, дабы он мог видеть, как управляется мир.

Когда наступила ночь и мрак застлал землю, он увидал блестящую звезду, загоравшуюся на небе, и обратился к своим людям, поклонявшимся звездам: «Так вы утверждаете, что это Бог?»

Но звезда скрылась, и Авраам сказал: «Я не верю в заходящих богов».

Тогда он увидал восходящий месяц и воскликнул: «Это, несомненно, Бог!»

Но и месяц точно так же скрылся, и Авраам смутился и стал молиться Богу, говоря: «Направь меня, дабы я не стал таким же, как этот заблуждающийся народ».

Увидя затем восходящее солнце, он воскликнул: «Вот это светило величественнее всех; несомненно, это — Бог!»

Но и солнце также зашло. Тогда Авраам сказал: «О народ мой, я не верю в те вещи, которые вы называете богами. Воистину, я обращаю лицо мое к Нему, Создателю, сотворившему небо и землю»».

Доктор Густав Вейль в одном из примечаний в своей книге «Mohammet der Prophet...» рассматривает вопрос о том, был ли Мухаммед эпилептиком, что вообще считалось клеветой его врагов и христианских писателей; но, кажется, болезнь эта была подтверждена некоторыми древнейшими мусульманскими биографами на основании свидетельства близких пророку людей.

По их словам, у него иногда внезапно появлялась сильнейшая дрожь, за которой следовало нечто вроде обморока или, вернее, конвульсий, причем со лба его струился пот даже в самую холодную погоду; в это время он лежал с закрытыми глазами, с пеной у рта и ревел, как молодой верблюд. Одна из его жен, Айша, и один из его учеников, Зайд, приводятся как очевидцы его припадков. Они считали, что в это время он находился под воздействием откровения. Но подобные припадки, однако, случались с ним и в Мекке, до откровения о Коране. Хадиджа со страхом думала, что он одержим лихим духом, и хотела позвать заклинателя, чтобы изгнать беса, но Мухаммед воспротивился этому. Он не любил, чтобы были свидетели этих припадков. Харет ибн Хашим, говорят, как-то раз спросил его, какими путями получает он откровения. «Часто, — ответил он, — ангел является мне в образе человека и говорит со мной. Иногда я слышу звуки, похожие на звон колокола, но не вижу ничего. Когда невидимый ангел удаляется, у меня остается данное им мне откровение». Некоторые из этих откровений он считал полученными прямо от Бога, другие же — через сновидения.