Вальтер Запашный - Риск, борьба, любовь

В тот злополучный день я, как обычно, начал репетицию с Риты и Жанны. Все было как всегда, звучали привычные реплики:

— Ионис, следи за Ритой! Смотри, как она напрягается, когда проходит Жанна. Давай-ка для начала заставим ее попрыгать.

Поставив друг против друга две тумбы, я подозвал к себе Риту. Уссурийка оскалила клыки и, зловеще шипя, неохотно подчинилась. Я невольно залюбовался: необыкновенная красота и громадный рост эффектно выделяли Риту среди собратьев. Длинная серебристая шерсть покачивалась на ее мягких бакенбардах и животе. Белые подпалины под шеей и с внутренней стороны лап были такими яркими, что отливали голубизной. Я любил ее желто-зеленые глаза с поволокой и тот особенный, полный достоинства взгляд, которым тигрица царственно окидывала окружающих.

Поставив лапы на тумбу, она долго готовилась к прыжку. Я ждал. Тигрица уже несколько раз собиралась прыгнуть, но почему-то медлила. Пришлось слегка подстегнуть ее хлыстом. Но это расстроило Риту еще больше. Она стала метаться, рычать, но прыгать — не прыгала. Я недоумевал. В мои планы входило, научив тигрицу перепрыгивать через длинную палку, постепенно свести на нет высоту деревянных тумб и сохранить при этом мощь прыжка и длину полета. Но сейчас-то тумбы были привычной высоты, их еще никто не укорачивал! В чем же дело? Может, Рите мешает соседство Жанны? И я перегнал Жанну подальше. Увидев, что неприятельницы рядом нет, Рита, не дожидаясь команды, прыгнула. Ее полет был так великолепен, что Ионис восторженно крикнул:

— Айда Рита!

Я покосился на Жанну. И вовремя: тигрица сошла со своего места и направлялась к нам. Увидела это и Рита. Она была еще в воздухе, но летела озлобленная, готовая к бою. Я едва успел отскочить в сторону, прежде чем уссурийка приземлилась и ринулась на Жанну. Завязалась жестокая драка. С громким криком я бросился к дерущимся.

Остервеневшая Рита, безжалостно терзая завалившуюся соперницу, успевала передними лапами отбивать удары моей палки. Быстрота и ловкость ее движений были поразительны. И меня совсем некстати осенила мысль: если вот так подкалывать тигрицу палками, можно добиться нового трюка. Хищника можно научить высоко поднимать передние лапы, то есть делать «испанский шаг» — фирменное движение школьной лошади!

Наконец изрядно помятая Жанна потрусила прочь. А я продолжил занятия с Ритой. Подкалывая ее попеременно то в одно плечо, то в другое, я пятился, заставлял тигрицу ударять лапой по палке и шаг за шагом идти на меня.

— Смотри, Ионис, наша красавица умеет ходить испанским шагом!

— Хорошо получается, эффектно, — одобрил Ионис, — только пусть она еще раз прыгнет. Ишь, вздумала скандалить! Я чуть не пустил в нее воду, когда она без команды прыгнула.

— Надо было пустить, а не «чуть». А то, не ровен час, не угадаешь, на кого она прыгнет…

— Хорошо, — отозвался литовец, — нам, татарам, все равно — плакать или смеяться.

Я вновь стал подзывать тигрицу.

— Покажи-ка нам еще раз свой прыжочек! Ну, иди! Иди сюда! — Я стучал палкой по тумбе, приглашая Риту занять место для прыжка. Показав свои изумительные клыки, уссурийка двинулась ко мне.

— Ай браво, моя хорош-шая, — певуче произнес я, быстро надел кусочек мяса на острый конец палки и поманил Риту.

Все еще издавая глухое клокотание и шумные выдохи, Рита села на тумбу. Я протянул ей мясо. Не успев взять лакомство, тигрица вздрогнула и оглянулась. Оглянулся и я. Оказалось, что Жанна, привыкшая сидеть на определенном месте, опять вскочила и, угрожая Рите, направилась к своей тумбе.

— Куш, девчата! — прикрикнул я, щелкая кнутом.

Наконец порядок был восстановлен. Рита совершенно успокоилась и начала прыгать через подставленную палку. Она грациозно и высоко перелетала с тумбы на тумбу. Теперь можно было переходить к прыжкам через меня.

Но как только я с горизонтально поднятой над головой палкой встал между двух тумб, тигрица наотрез отказалась прыгать. Она вертелась, нервничала, искала за мной вторую тумбу: непривычное препятствие смущало ее. Я настаивал. Требовал. Понукал. Манил. Бросал куски мяса на противоположную тумбу.

— Она же не видит второй тумбы, — рассмеялся Ионис. — Готова прыгать, а смелости не хватает.

Оценив справедливость этого замечания, я немного присел. Рита топталась на тумбе, и мне пришлось приседать все ниже и ниже. Я отчетливо понимал, что подвергаю себя опасности, так как в таком глубоком плие не смогу отскочить в случае нападения.

Наконец тигрица преодолела страх и прыгнула.

— Молодец, молодец, моя хорошая! — ликовал я. — Теперь все скажут, что наша Рита молодец. Правда, Ионис?

— Молодец, — улыбаясь, поддержал меня Ионис. — Так и скажут: «молодец Рита, а не Вальтер».

По нашей интонации тигрица поняла, что ее хвалят, оглянулась и спокойно съела кусочек мяса, ждавший ее на тумбе.

— Теперь на место! — повысив голос, скомандовал я.

Тигрица оскалила зубы, рыкнула и пошла на свою тумбу.

— Репетируем «ковер»! Ионис, будь внимателен.

— Давай «ковер», нам все равно, — поправив брандспойт, дружелюбно ответил Ионис. — Кстати, Вальтер, ты заметил, что в полете она пыталась зацепить тебя лапой? Ох, и намучаемся мы, когда будем понижать тумбы! Повторим прыжок еще разок?

— Ладно, нет больше времени повторять. Может, хватит на сегодня? — неуверенно сказал я. — Да и чувство у меня какое-то паршивое. Не хочется больше репетировать.

— Не хочется — не репетируй, — ответил Ионис и встал с барьера, собираясь рассаживать животных по клеткам. — Нам, татарам, все равно.

— Ну ладно, так и быть, давай «ковер», — передумал я.

— У тебя сто пятниц на неделе, — пробурчал Ионис. — То хватит, то давай! Начинай вот с Цезаря, а то он уже совсем спит.

Я подозвал льва и уложил его на бок. Рядом с Цезарем легли тигры, заняла свое место в «ковре» и Жанна. Настала очередь Риты. Зову ее.

Тигрица спрыгивает с тумбы, но, едва коснувшись пола, возвращается на место.

Вновь зову:

— Ри-т-а-а!

В ответ рычание и явный отказ подчиниться.

— Да что с тобой, кошка драная?! Ко мне, я сказал! Ком, Рита! Ком!

Спрыгнув с места, тигрица с ненавистью смотрит на Жанну, делает несколько мелких шагов и ложится на живот. Тело ее напряжено, в глазах — гнев, хвост судорожно дергается. Не менее напряжена и Жанна.

— Жанна, куш! — говорю я. — Рита, ко мне!

Мое волнение передается всей группе. Некоторые тигры привстают. Ампир отворачивается. Багира, не спуская с меня глаз, вкрадчиво подтягивает под себя передние лапы. Щелчок бича напоминает выстрел и приводит группу в чувство. Все головы поворачиваются в мою сторону.

— Всем лежать! Жанна, куш! — кричу я снова. — Не злите меня! Рита! Рита! Ко мне!