Игорь Крупеников - Костычев

Советов считал, что плодородие почвы можно поддержать одним только травосеянием. Насколько одни растения «обессиливают почву» теми или иными составными частями, настолько другие растения, особенно травы, вознаграждают это «обессиливание», утверждал Советов, ссылаясь при этом на достижения науки.

— Такой взгляд, — говорил Костычев, — совершенно неверен: хозяйство никогда не может иметь собственных средств для восстановления плодородия почвы и должно прибегнуть для этого или к помощи технических производств, или к покупке искусственных удобрений.

Тут Костычев высказывал очень верную и важную мысль, что действительные успехи сельского хозяйства немыслимы без помощи промышленности.

Главный же его упрек Советову состоял в том, что в его книге слишком выпячивалось значение травосеяния, которое отрывалось при этом от других сторон и условий сельскохозяйственного производства. В рецензии также говорилось, что разные кормовые травы описаны с неодинаковой полнотой. Чуть ли не половина второй части книги посвящена клеверу, а о такой важной злаковой кормовой траве, как тимофеевка, «можно найти только беглые заметки о ее разведении, а не обстоятельное описание ее. Между тем тимофеевка у нас имеет большое значение».

Какое же общее заключение делал Костычев о книге Советова? Оно было довольно суровым и свидетельствовало о большой смелости молодого рецензента, о том, что он не боялся испортить отношения с таким крупным и до известной степени официальным авторитетом в вопросах агрономии, каким был заведующий кафедрой сельского хозяйства Петербургского университета. Вот что писал Костычев в конце своей критической заметки: «Сочинение г. Советова нужно бы не только исправить и дополнить, а совершенно переделать. Оно было написано в то время, когда кормовые средства приводились к питательности сена, а учет возврата в почву ограничивался исчислением количества пудов навоза. Вследствие этого во всем сочинении есть какая-то особенность, напоминающая это недавнее, но уже для настоящего времени негодное состояние науки. Везде навозу придается какое-то мистическое значение, а между тем не сказано, как изменяется круговорот питательных веществ при травосеянии сравнительно с трехпольной системой».

Круговорот питательных веществ в природе при разном сочетании внешних условий, этот важнейший вопрос агробиологии и биологии вообще, рано привлек внимание Костычева, и в этом надо видеть одну из больших его заслуг перед наукой.

Главнейшие элементы, которыми питаются растения, особенно углерод и фосфор, присутствуют в природе в очень малых количествах. Поэтому успешное развитие живых организмов может основываться только на энергичном круговороте этих веществ в природе. Земледелие есть искусство обеспечивать растительным организмам наилучшие условия развития для получения больших урожаев. Поэтому научное земледелие обязано заботиться об усилении круговорота дефицитных питательных веществ. Они должны энергично вовлекаться в процессы создания нового живого вещества, но они должны так же энергично «освобождаться» вновь при разрушении этою вещества, то-есть при использовании его человеком. Каждая система земледелия есть поэтому лучший или худший метод воздействия человека на этот биологический круговорот. Значит, создавая систему земледелия, человек может активно изменять характер и темп круговорота питательных веществ.

Когда заметка Костычева была напечатана, многие поздравляли его с «ловкой» рецензией, но нашлись и «критики», которые рассуждали так:

— Критиковать легко. Предложения Советова не все подходят. А где же ваши собственные предложения? Что вы можете противопоставить советовской точке зрения?

Можно думать, что и сам Костычев не был вполне доволен своей рецензией. В дополнение к ней он пишет статью «Трехпольное хозяйство, плодосмен и искусственные удобрения», которая также появилась в «Земледельческой газете».

Используя имевшиеся в его распоряжении анализы почв и растений, молодой ученый приходит к теоретическим выводам, имеющим известное значение и для практики сельского хозяйства, особенно в нечерноземной полосе.

При трехпольной системе, «если она поддерживается сама собою, возврат питательных веществ не соответствует истощению; при ней сильно истощаются луга, пустеет много земли». Так как хлебные однолетние злаки имеют преимущественно неглубокую корневую систему, при трехполье «эксплуатируется только верхний слой почвы, и вследствие всего этого получается мало продуктов».

Плодосмен, включающий возделывание кормовых трав с более глубокой и развитой корневой системой, «вводит в круговорот большую массу питательных веществ почвы». Поэтому и урожаи при введении плодосмена растут. Но питательных веществ в подвижных формах в почве все же может не хватить, особенно если хотят получать устойчивые, а тем более все возрастающие урожаи. Тут на помощь должны прийти искусственные удобрения. Они, по Костычеву, «есть непременный член хозяйства; без них оно не может обойтись, если хочет быть рациональным».

Лаборатория Энгельгардта, в которой Костычев несколько лет играл значительную роль, занималась преимущественно химическим исследованием удобрений. Это была нужная работа, но она не могла заменить полевых опытов по применению разных удобрений под различные культурные растения. Таких опытов в то время и в России и за границей проводилось еще чрезвычайно мало. Поэтому многие и особенно Костычев с нетерпением ожидали опубликования результатов полевых опытов с удобрениями, которые, начиная с 1867 года, проводились под руководством Д. И. Менделеева.

В 1865 году Дмитрий Иванович Менделеев приобрел небольшое запущенное имение Боблово. Оно находилось вблизи города Клина Московской губернии. Менделеев приезжал сюда только летом и с увлечением занимался сельским хозяйством. Успех ученого в этом деле, как и во многих других его начинаниях, был поразительным. В течение шести-семи лет некогда заброшенное Боблово преобразилось неузнаваемо. Здесь были введены севообороты, с успехом применялись удобрения, поля обрабатывались сельскохозяйственными машинами, было создано великолепное молочное хозяйство. По свидетельству современников, бобловские урожаи и удои вызывали удивление окружающих крестьян, с которыми Дмитрий Иванович поддерживал дружеские отношения.

Менделеев скептически относился к либиховской «теории полного возврата» и считал, что в России должны быть созданы свои агрономические правила и системы. Доклад Менделеева на заседании Вольного экономическою общества, носивший название «Об организации сельскохозяйственных опытов», начинался следующими словами: «Результаты западного сельского хозяйства часто неприменимы к нашим климатическим и экономическим условиям. Достаточно припомнить хотя бы то, что большинство полей Западной Европы страдает избытком сырости, а большинство наших — страдает недостатком сырости, засухами».