Софья Бенуа - Мэрилин Монро. Жизнь в мире мужчин

Дэррил Занук, кинопродюсер компании 20th Century Fox, 1946 г.

Кстати, незадолго перед этим актриса Джейн Рассел, партнерша Мэрилин по фильму «Джентльмены предпочитают блондинок», подключила актрису к благотворительности. Она попросила Мэрилин оказать помощь ВАИФ, организации, которая определяет заброшенных детей в благополучные семьи, – что явилось началом активного интереса Мэрилин к проблемам детей. Интерес этот будет ей присущ до самой ее смерти.

Грины разместили Мэрилин на первом этаже в сиреневой – по цвету стен – маленькой комнате, где никому и в голову бы не пришло ее искать. Она открывала дверь только на условный стук, и какое-то время Мэрилин, представлявшая все этакой детской игрой, невинной шалостью, чувствовала себя в этом заточении превосходно. Дом новоявленных хозяев «золотой курицы» находился близ Уэстона, в Коннектикуте, и являл собой хорошо перестроенный сарай.

Когда Голливуд еще не знал, что Мэрилин сбежала, адвокаты, работавшие на Милтона Грина, уже начали торопить события. В скором времени адвокат Фрэнк Дилени разработал сценарий публичного возвращения Мэрилин. Он пригласил репортеров к себе в нью-йоркскую квартиру, затем объявил, что сейчас перед ними предстанет новая Мэрилин. Он также красноречиво добавил, что «новая Мэрилин навсегда отбросила тяжеловесную голливудскую мишуру, что отныне она отказывается воплощать фальшивые и вредные образы женщин, добывающих на жизнь своими прелестями», и что «Мэрилин освободилась от опостылевшего ей рабства и появится на сцене в полном расцвете своих сил и таланта».

Завершая интригу. Дилени добавил:

– Я объявляю вам о создании кинокомпании «Мэрилин Монро продакшнз», 51% акций – за мисс Монро, а остающиеся 49% – у мистера Милтона Грина.

Из-за кулис вышла к репортерам «новая» Мэрилин, однако ни один из присутствующих не заметил ровным счетом никаких перемен. Зато позже, когда супруги Грин станут сопровождать звезду на интервью и вечеринки, многие отметят и глупую улыбчивость, и неестественную вялость, и странную апатичность, и безоговорочную покорность прежде великой Мэрилин.

Мэрилин в рекламе таблеток для похудения Kyron Way, 1950 г.

А вскоре даже гости супругов Грин поразились, что Эми обращается с Мэрилин уже не так, как с подругой, а как со служанкой, отправляя ту готовить для себя и своих гостей бутерброды и напитки. «Эми Грин выставляла себя напоказ, еще более тщеславная и наглая, чем ее супруг». Но пока что Мэрилин не понимала, что находится в плену ловких дельцов и обманщиков.

Ради успеха своего гнусного дела Грин переселил кинозвезду в «Уолдорф» – самый большой отель Нью-Йорка. Он же заставлял Монро отклонять любые предложения Занука. Актриса отклонила и последнее, весьма выгодное для нее самой предложение Занука – сто тысяч долларов за каждый фильм и право ежегодно сниматься в одном фильме другой студии.

Но ее похититель не учел того, что актриса может впасть в депрессию и пойдет на попятный. Монро в какой уж раз осталась без привычных занятий и друзей, даже прилипала Наташа Лайтес была забыта за ненадобностью. Но вскоре связь с миром кино иссякла: ей перестали звонить со студии. Она снова стала заикаться. Ведь платиновой милашке Монро стало казаться, что блистательная слава реально превращается в мрачную безвестность.

Будучи в «плену» у Гринов, Монро знакомится с новыми людьми. Одним из ее товарищей-учителей становится «хилый, небрежно одетый человек с пронырливыми черными глазами, смотревшими на вас так, словно они видели все ваши слабости. Вначале его физиономия отпугнула Мэрилин». Этим уродцем оказался Ли Страсберг, который с ходу заявил Мэрилин, что ему не нравятся ее фильмы. Как говорят: свято место пусто не бывает. И этот странный человек с первой минуты знакомства делал то же, что некогда проделала оставленная в другом городе Наташа Лайтес: чернить и унижать «того, кто к нему являлся, чтобы потом вознести до небес и создать у человека такое чувство, будто он всем обязан ему».

Страсберг не давая актрисе опомниться, выдал:

– Я просмотрел все фильмы с вашим участием, мисс Монро, мои друзья настаивали на том, чтобы я их посмотрел. Как правило, я не даю индивидуальных уроков. Но вам, возможно… Я попытаюсь разобраться в том, что в вас происходит. Мы будем искать, будем искать вместе. Быть может, нам повезет, и мы добьемся результата, потому что вам надо много, много учиться…

«Он был еще навязчивее, еще непримиримее в мелочах, еще более властным, чем Наташа Лайтес, – подмечают биографы Мэрилин. – Впрочем, у него, как и у нее, был один и тот же комплекс: отвергаемые людьми из-за их внешности, недостатка теплоты и сердечности, они решили превратиться из обвиняемых в судей, пусть маленьких. И чтобы укрепиться в чувстве собственной значимости, им нужно было иметь под рукой кукол, живых марионеток, актеров – учеников и учениц». Преданные ученики называли Ли Страсберга равви, раввин, а то и вовсе – наш бог.

С Израилем Страсбергом

Мэрилин стала по средам и пятницам посещать Актерскую студию, в которой преподавали по странной методике Страсберга. А заодно посещать галереи абстрактной живописи и менять, перекраивать свой здоровый вкус с задатками интеллектуалки на дегенеративный манер.

Режиссер Билли Уайлдер, узнав о новом увлечении Мэрилин Монро, заявил:

– Какой бред! У Страсберга обучение актерскому мастерству заключается в том, чтобы во что бы то ни стало изуродовать себя, несомненно, по образу и подобию учителя, и тем самым актер перестал стыдиться за тех, кто его окружает. А главное правило этой школы, на мой взгляд, сводится к следующему: когда в комнате стоит с полдюжины стульев, надо садиться на пол.

Газетчики, скорые на сенсации, писали, что «Мэрилин, попав в вертеп Ли Страсберга, упала со своего заслуженного трона мировой кинозвезды».

Ли не был хорошим психологом, он лишь подавлял волю учеников настолько, что они, пребывая в состоянии подавленности и покорности, готовы были выкладывать о себе самые гнусные подробности, только бы угодить «мастеру равви». Мэрилин попав в некогда привычное состояние униженной девочки, призналась Страсбергу, что работала девушкой по вызову. Естественно, подобная информация, так долго хранимая ей от чужих глаз и ушей, стала достоянием общественности…