Ирина Кнорринг - Повесть из собственной жизни: [дневник]: в 2-х томах, том 1

Похлопали. Председатель шепнул: «Еще что-нибудь». Ломаться не хотелось, и я прочла «Неведомому другу» [385] Опубликовано: Кнорринг Н. Н. Книга о моей дочери, с. 47.

и совершенно разочарованная села на место. Вечер был скучнее прошлого, может быть, это мне так казалось. Меня расстроило не отсутствие на этот раз успеха; я знала, что прошлый раз было так только потому, что я выступала неожиданно, удачно было стихотворение, и потому еще, что среди бесконечных завываний раздался простой человеческий голос. А тут передо мной выступал только один Г. Иванов, который все-таки, как-никак, не мальчишка и не особенно завывал, да и я сама читала скверно, вероятно потому, что мне не хотелось. Когда мы уходили, на лестнице меня обогнал какой-то господин: «Хорошо, хорошо, барышня. По первому продолжайте, а не по второму, второе плохо, не ломайтесь. Первое очень хорошо, по первому идите. Так и Адамович сказал». Я совсем расстроилась. Неужели же «Неведомому другу» — ломанье? То стихотворение, которое я считала хорошим, Адамович, повторивший в своем докладе все мои положения, — вдруг нашел ломаньем. Вот тебе и раз. Мне хочется познакомиться с Адамовичем и поговорить с ним, если он не будет держаться «генералом». Я в Париже только два стихотворения написала. Мне ясно теперь, что я стою в тупике, что нужно искать чего-то нового. Даст ли мне это «Союз молодых литераторов и поэтов в Париже»? Или придется опять ползать в темноте и из одного тупика лезть в другой? Страшно мне.

В воскресенье утром рано к нам пришел Илюша (я еще не писала, что он был у нас?), и мы отправились на экскурсию. Хотели пойти в Grand Palais [386] Большой Дворец (фр.). , где помещается музей живописи, но он теперь присоединен к выставке, и мы пошли оттуда в Лувр. Переходили Champs-Elysées [387] Елисейские Поля (фр.). , Place de la Concorde, — Илюша был прямо в восторге. Мы с ним пошли в Лувр, а Папа-Коля с Мамочкой отправились на собрание Респ<���убликанско>-Дем<���ократического> Объединения. [388] РДО было основано в 1924 г., неформальным лидером его был П. Н. Милюков. Собрания проходили в Библиотеке-читальне РДО по адресу: 18, rue de Varenne. Я водила Илюшу по знакомым залам, потом пошли с ним в морской отдел и осмотрели те залы, где прошлый раз ничего не видели от усталости.

В понедельник был Нёня, вечером Сережа и Андрюша. Андрюша и не думал жениться (я это уже знала). Одно меня порадовало, что он сильно полевел.

Во вторник поехала к мадам Гофман. Проработала у нее весь день. Вышивала шелком уже тонкую работу. Хорошо, только медленно. Вечером она говорит: «Ну что же? Работы сейчас нет. Приходите в четверг, может, будет работа. Я уже заплачу тогда. Тогда поговорим, если хотите работать у меня». Работы нет, я это знала и решила поступить на «Houbigant» [389] Парфюмерная фабрика «Убиган» (фр.). , тем более что Алекс<���андр> Алек<���сандрович> был настолько любезен, что ездил к Дмитриеву и достал у него нам всем рекомендательное письмо к директору, а директор — его друг. Потому-то там столько русских и работает.

Вечером были в Сорбонне на празднике «Дня русской культуры». [390] «День русской культуры», приуроченный к дню рождения А. С. Пушкина, решено было отмечать начиная с 1924 г.: 12 июня 1924 г. по случаю 125-летия А. С. Пушкина в Праге состоялось торжественное собрание. Инициатором «дней» стал А. Л. Бем. Вскоре этот праздник, являющий собой «смотр» достижений русской культуры за рубежом, стал ежегодным и традиционным — во всех странах русского рассеяния. Во Франции постоянным устроителем праздников был Комитет по организации Дня русской культуры во Франции под председательством В. А. Маклакова, в который входили Русская академическая группа в Париже, Русский академический союз, Русский народный университет и др. организации. 9 июня 1925 г. в Сорбонне по случаю праздника состоялось торжественное собрание, на котором с речами выступили профессор Оман, А. В. Карташев, Н. К. Кульман, Б. К. Зайцев. Ирина Энери, Могилевский и еще какой-то виолончелист играли «Трио» Чайковского; пел Смирнов, замечательное сопрано — Ксения Бельмас. Вообщем, выступали настоящие артисты. И столько новых чувств и волнений, какой-то легкости, чего-то хорошего, хорошего. Ну, на «поэтические» темы я писать не умею, вот проза.

Это было сегодня. Я собралась ехать на «Houbigant». Уже когда я уходила, Папа-Коля крикнул из окна, что он тоже пойдет. Пошли вместе. «Тебе-то зачем идти?» — «Во-первых, тебе помочь». — «Мне не надо». — «Ну, сам буду устраиваться, а потом просто не хочу дома сидеть». Вот она, правда-то. Да, это верно, что дома сейчас тяжело.

Приехали в Courbevoie [391] Курбевуа (пригород Парижа) (фр.). , сели на трамвай, доехали, дошли. Вошли во двор, я стучу к консьержке. Высовывается. «Puis-je voir m Chauvin?» — «Non» [392] «Могу ли я увидеть месье Шовена?» — «Нет» (фр.). . Когда я сказала про письмо, она сказала: «Montez» [393] Поднимитесь (фр.). , открыла его и велела написать адрес. Я настаивала, что мне нужно видеть директора. «Non. C’est défendu [394] Нет. Это запрещено (фр.). . Письмо я передам сегодня, сейчас месье нет. Запишите ваш адрес». Я так и заплакала. Она сует мне бумажку, где по-русски написано, что лица, желающие поступить на завод, должны написать свой адрес и возраст. Я написала на Дмитриевском письме, что будет — не знаю. Глупо, что расплакалась. Даже консьержка переменила свой суровый тон. «Pas de travail? [395] Нет работы? (фр.) Да, нигде, нигде». Вернулась домой совсем убитая. Нельзя, конечно, так скоро падать духом, но что же делать? Как искать работу? Поеду завтра к Гофман; конечно, работы не будет. Я думала, что, может быть, трудно работать; но никогда не думала, что так трудно искать работу.