Полина Жеребцова - Дневник Жеребцовой Полины (часть вторая, Чечня, 1999-2002гг.)

Веселый и красивый! Замечательно смеется! Чудо!

Но… Он не Аладдин!

С утра к нам на рынке подошла незнакомая женщина.

Сообщила, что нас ищут мать, и дочь из села N…

Но у нас знакомых там нет! Однако нам назвали улицу и номер дома.

А мы — нищие! У нас нет денег, поехать туда, узнать: кто это?!

У старших сыновей тети Тани, русской вдовы, федеральные военные вчера вечером на блокпосту отобрали сумку с продуктами, а сыновей избили.

Ветер носит слухи, что в город заслали смертников.

Все погибнут? Кто останется?

Царевна Будур

Вчера видела маму Нади, той самой, у которой сын Миша Магомет. Она сказала, что Кусум дала им деньги, очень много. Несколько тысяч…

Хотя бы в этом она молодец! Значит, душа ее не очерствела после потери сына.

Мотивы этого поступка Кусум я предположила правильно!

С Надей нас ссорят клеветой, грязными наговорами и сплетнями в мой адрес. Даже деньгами! Упорно не хотят, чтобы мы общались. Ее маме наговорили гадостей… Она верит и не верит… Сомнение — лучше, чем ничего. Это мой «дневник» сработал!

Надя-то его читала! Явно, хоть часть, пересказала дома. И я очень надеюсь — большому количеству наших общих знакомых!

Мы так и не смогли выбраться в село. Я чувствую — это было важно!

Будур

Вечером, когда мы уже собирались уходить с рынка, по торговым рядам выстрелил снайпер.

Непонятно, в кого он целился, чей он? Кто подослал?

Он едва не убил женщину-чеченку. Она торговала. Пуля вошла ей в шею. Женщина осталась жива. Ее увезли в больницу.

Экономим. Ходим пешком. Наш попутчик на половину дороги — тетя Тоня, светленькая. Та, которая торгует книгами. Возит свой товар она сама.

Но в своей квартире не живет. Одной опасно! Живет у подруги.

Больше русских людей в наших рядах нет!

Иногда, в свое рабочее время, я смотрю Тонины книги. Стараюсь читать быстро, пока стою на рынке…

Русских людей вообще в городе не видно. Все «очеченились» внешне. Боятся.

Кто-то, возможно, нашел жилье и работу, став беженцем. Другие «осели» у своих родных. Возвращаться не хотят.

Будур

Сегодня с утра идет дождь.

Уже 10 минут девятого, а мы еще дома!

Слышала от людей, что местные бандиты убили русскую старушку за пенсию, в нижних домах. Они зарубили ее топором. Она была одинока.

Какой ужас!

Русское население опять убивают!

Будур

Дружим со старшей сестрой Кусум.

Насколько можно в эту дружбу верить — я не знаю.

Она помогла заработать.

Водила мою маму гадать в кафе к своим знакомым.

Мы дали почитать ей мой «осенний» дневник…

(Для безопасности сделали его копию. Оригинал остался у нас…)

Дома, в полуразрушенной комнате я вымыла стены.

И мы их чуть побелили.

Копотью тяжело дышать, а впереди новая зима. Снова без газа, с сырыми дровами, крысами и проваленным полом. А над всем этим висит, раздумывая, придавить ей нас или нет, бетонная плита.

Видели Золину, подружку Кусум с рынка. Она задирает нос. Показывая всем своим видом, что знать меня не хочет. Не беда. Она и раньше глуповатой была…

Еще мы попали под взрыв! Это было 14 сентября. Ехали с рынка на маршрутном такси, а в это время на трассе взорвали БТР. БТР горел возле памятника трем героям.

(Это место в народе называют "Стрелка трех дураков" или "Памятник трех дураков".)

Наше маршрутное такси бросило на тротуар… Мы здорово перепугались.

На следующий день был еще один взрыв. Там же! Машина, в которой мы ехали, завернула на один квартал раньше. Вовремя! Мы услышали грохот, увидели черный дым.

Как это возможно, на военном посту? В зоне отличной видимости…

Мы с мамой продолжаем жить в нашей квартире. Снять другую возможности нет.

Роза, которая обещала нам предоставить свое жилище на год, внезапно исчезла.

К ней мы не переселились.

Крысы у нас в доме огромные! Рыжие с серым. Какая-то дальняя родня садовых хомяков. Жрать крысам нечего. Могут покусать ночью.

Они чуть не съели нашего кота. Позавчера погрызли мою майку!

Требуют пищи. Пищат! Бегают прямо под ногами и ничего не боятся…

Обычно я делюсь с ними хлебом — от этого они становятся чуть добрее.

Стены нашей комнаты еще больше отошли от потолка. Трещины выглядят угрожающе, а коридор и кухня разрушены полностью… Верхние этажи дома частично упали на нижние…

А стена, общая с квартирой Марьям, качается от каждого нашего движения. С подвозом воды — «напряженка». Водовозы не хотят посещать те дворы, где людей мало.

Зря тратить бензин. Им не выгодно. На рынке мы — ежедневно. Торговля идет плохо.

Хватает, чтобы купить еду на два раза — поесть утром и вечером.

Собираем денежки. И по «капле» отдаем людям долги.

Больше из одежды ничего не покупаемХотя теплые вещи нам нужны.

Боимся приближающейся зимы. Хорошо бы завести чугунную печь чтобы хоть как-то греться!

Мужики, неподалеку от места нашего проживания, воруют друг у друга.

Часто слышим их разборки с криками и угрозами во дворе. Драки! Мат!

Женщины-соседки враждуют из-за стеклянных банок, уворованных ими из чужих подвалов.

Ссоры, драки из-за остатков чужого имущества!

На базаре мы подружились с новыми соседями по столу. Продолжаем общаться со старшей сестрой Кусум. Она все торгует. Неплохие отношения с женщиной Аминой. Труженица!

С высшим образованием. Продает чай! Она — вторая жена в семье. У нее две дочки.

Очень любит сына этого человека от его первой жены.

Оказывается, и так жить можно!!! Жены дружелюбны между собой.

Конечно, иногда спорят. Но в целом живут неплохо, в общих заботах…

Пишу на рынке.

Меня обещают принять в школу № 11.

Пойду, заберу свои документы (если они целы) из разбитой школы № 50

(от нее остался только остов). Это была моя пятая школа, которую разрушали…

Год терять мне нельзя!

Буду на рынке выполнять свои домашние задания.

Пока дневной свет. Ведь дома вечерами темно — коптилка и свеча.

Мне нужно сумки с товаром домой нести! А маме вес больше 5 килограммов врачи запретили поднимать. Категорически! У меня самой сильно болят ноги — хоть осколки и вышли.

Я сочинила стихи. Вот они: