Гельмут Улиг - Будда

Своеобразная, напоминающая поздние тантрические учения система относительности понятий появляется уже в первых главах сутры, когда Будда испускает в космос таинственный луч света.

Присутствующий в кругу слушателей бодхисатва Майтрея, готовящийся к своей будущей роли будды, размышляет, что бы мог значить этот знак. Он не может спросить у Будды, который находится в погружении. Поэтому он обращается к Манджушри, бодхисатве божественной мудрости. При этом вопрос в виду отрешенного Будды превращается в проповедь, точнее в похвалу изумительной излучающей силы слова.

Здесь образно заклинается всемирное воздействие учения Будды. Только после многочисленных строф Майтрея подходит к своему вопросу, который сам еще раз становится гимном похвалы Просветленному. Там говорится:

«Сын Будды, Манджушри!

Развей наши сомнения!

Четверичная община, радостно подняв глаза,

смотрит на тебя и меня.

По какой причине Почитаемый во всем мире

послал такой яркий луч света?

Сын Будды! Ответь теперь!

Обрадуй нас, развеяв наши сомнения!

Ради какого такого богатого блага

показал он нам этот яркий луч света?

Не хочет ли Будда проповедовать

чудесный закон, который он постиг,

когда сидел на террасе просветления?

Или он дает пророчество?

И показывает, что все страны Будды

ценны, сияющи и чисты,

и что мы все видим будд,

это не по ничтожной причине.

Манджушри, ты должен знать,

четверичная община, наги и духи смотрят

на тебя, не скажешь ли ты что-нибудь».

И Манджушри отвечает:

«Вы, славные сыновья! Как я сужу, теперь Будда, Почитаемый во всем мире, желает проповедовать великий закон, пролить дождь великого закона, трубить в раковину великого закона, бить в барабан великого закона и объяснить значение великого закона. Все вы, славные сыновья, когда я видел у прошлых будд этот благоприятный знак, посылаемый ими такой луч света, то это означало, что они проповедуют великий закон. Поэтому следует знать: если Будда послал теперь такой луч света, то этим он показывает, что желает, чтобы великий закон, в который трудно поверить во всех мирах, был услышан и постигнут, это особый знак».

В прозе Манджушри воскрешает будду прошлого, чтобы таким образом объяснить всеобщую взаимосвязь, которая восстановлена благодаря пониманию Буддой дхармы.

В результате становится понятно, о чем сообщает «Сутра Лотоса» как о целом: испускающий лучи образ Будды, который во второй главе начинает свою великую речь, не является уже больше Буддой Шакьямуни, и речь здесь идет о всеохватывающем космическом духе будды, который возвещает просветленное будущее не для одного отдельного человека, а для всего человечества.

В двенадцатой главе сутры Будда демонстрирует процесс всеобщего спасения на примере своего шурина Девадатты, ввергнутого в ад, о котором он говорит, что когда-нибудь он станет девараджой, небесным царем. Но посылка всей Сутры Лотоса состоит в том, что благодаря милосердию Будды все люди, также и злые, могут приобрести спасение.

Дальше махаяна не могла отойти от первоначального учения Будды. Христианское возвещение спасения звучит здесь скорее в форме доброй и обязательной строгости Будды.

Но люди, слушавшие сутру, чувствовали себя понятыми и принятыми. Это было успехом махаяны, прежде всего у мирян, которые искали не нирвану, а помощь в жизни, и несколько перерождений, по возможности в лучших условиях, ничего для них не значили.

Поэтому в «Сутре Лотоса» бодхисатве Авалокитешваре определяется центральная роль. Он считается великим помощником в нужде. Да, возможно, он является именно тем, в честь кого текст получил название « Сутра Лотоса Чудесного Закона», потому что его древнейшее имя было Падмапани, носитель лотоса. И с цветком лотоса он изображается постоянно, как мы увидим в следующей главе.

А что же означает лотос в нашей связи? Он стал символом махаяны, как колесо учения является символом первоначального буддизма и хинаяны.

Белый цветок лотоса, символизирующий абсолютную невинность и чистоту, на ковре темно-зеленых листьев является чем-то потусторонним, невинно возвышающимся из глубины воды и земли, из болота и тьмы. Он олицетворят собой живое, которое, не касаясь грязи нашей повседневной жизни, постоянно раскрывает свои роскошные лепестки на тонком стебле. В этом смысле он стал, прежде всего на картинах буддийского пантеона, несущим, хотя и не полностью понятным символом позднего буддизма и его всемирного распространения, так же, как он стал символом японского государства. В следующей главе мы вновь встретим его во всей полноте его значения.

До сих пор мы говорили о Будде и его учении: о слове и речи, многообразно сохранившихся до наших дней. Но Будда стал известен во всем мире не только благодаря своему учению, но и своему образу.

Возможно, этот образ даже нечто большее, чем учение, о котором думают, когда произносится его имя. Оно отмечено четкими признаками и выразительной силой, которые, помимо лица Будды, убедительно просматриваются только в изображении Христа. При этом между буддийским и христианским искусством существует принципиальная разница. Одно является иконографическим изображением, другое, буддийское — символизацией. Буддийский мир образов не является собственно искусством, им его сделали западные наблюдатели, а является отражением сознания верующих: язык образов, который должен вести к встрече с самим собой и познанию самого себя.

Соответственно изменению и эзотерическому распространению его учения в образе размножен не только сам Будда. Он появляется только вместе с множеством явлений, называемых буддийским пантеоном, который в виде живописи и скульптуры присутствует тысячекратно в храмах и монастырях северного буддизма. И все это несмотря на то, что учение о нирване изложено без иллюстраций, каким оно и было при жизни Будды.

Его община была вынуждена ждать сохранившийся портрет Будды минимум шестьсот лет. До этого буддизм выражался только в запоминающихся символах, которые мы находим прежде всего в ступах и их ограждении. Так, отпечатки ступней Будды, трон под деревом бодхи, колесо учения и лестница, с помощью которой он посетил свою мать у богов, указывают на Пробужденного.

Из первых веков после Будды до нас не дошло ни одного изображения Будды. Но есть тибетский перевод древних индийских текстов, по которым портрет Будды был изготовлен с натуры при его жизни.

Самая известная из этих легенд связана с царем Магадхи Бимбисарой, которого мы уже встречали в жизненном описании Будды. От одного своего друга-властителя он получил в подарок ценную кольчугу и не знал, как ему ответить на такой ценный подарок. Один из его министров посоветовал ему написать портрет живущего неподалеку Будды. Царь пришел в восторг от такого предложения и попросил Будду разрешить художникам написать его портрет. Будда согласился и предложил, в свою очередь, снабдить портреты важнейшими положениями его учения. Портрет нужно было создать во время званого обеда. Но художники были так поражены сиянием Будды, что никто из них не смог написать портрета. Тогда Будда сел на пологом берегу пруда, и художники написали его портрет, глядя на отражение Просветленного в воде. Воздействие портрета было огромным.