Мэй Пэнг - Любить Джона: Нерассказанная история

Наш завтрак прошел в радужной атмосфере. Нам нравились простые, недорогие вещи, и у нас не было комплекса наряжаться, ходить в изысканные места, есть изысканные блюда. Джон знал, что он — звезда, но в тот момент ему не нужно было доказывать это, щеголяя своим богатством, славой и экстравагантной жизнью.

За завтраком он сказал мне, что с нетерпением ждет встречи с Тони Кингом, и я заволновалась. Живя в Дакоте, Джон никогда не хотел знакомиться с новыми людьми или видеться со старыми друзьями, и чувствовал облегчение, когда Йоко прикрывала звонки к нему, читала его почту и тщательно изучала посетителей, прежде чем позволить им встретиться с ним. Джон полагал, что люди чего — то ждут от него, потому что он — Джон Леннон. Мысль, что он может не оправдать их ожиданий, действовала ему на нервы, и он предпочитал видеть как можно меньше людей. В Дакоте Йоко составляла график общественной жизни Джона, и он проводил время с ее друзьями или людьми, с которыми ему, по мнению Йоко, следовало встретиться. Когда Джон встречался с незнакомцами, он всегда обрушивал на них каскад ослепительного остроумия. Большинство людей находили его несомненно выдающейся личностью и очень веселым человеком. Это был Джон Леннон из «Вечера Трудного Дня» — Джон, которого они ожидали встретить. Эту роль он мог играть в совершенстве. Люди часто ошибочно принимали его публичные выступления за самоуверенность, не догадываясь, что своим остроумием Джон маскировал глубокий душевный дискомфорт и держал таким образом людей на расстоянии.

Джон не доверял большинству людей. Не хотят ли они знать его только потому, что раньше он был Битлом? Не охотятся ли они лишь за его деньгами? Ему требовался длительный срок, чтобы поверить в кого — нибудь, чтобы отбросить свой щит и показать свою более мягкую, более чувствительную сторону. Я считала, что он, как и прежде, будет держаться на расстоянии от всех, даже от Тони, с которым был немного знаком во времена БИТЛЗ. Вместо этого он весь день с нетерпением ожидал ужина.

Когда Тони прибыл, Джон был в отличном настроении. Тони, однако, весьма нервничал от того, что видит Джона.

«Я знаю отличный ресторан, — выпалил он. — Называется «Потерянный на Ларраби». Все таскаются туда.»

Когда мы приехали, Тони никак не мог припарковать свою машину. Каждый раз, когда он заезжал на стоянку, автомобиль становился неправильно. Наконец Джон не выдержал: «В чем дело, Тони?» «В тебе, — ответил смущенный Тони. — Сидеть в машине с Джоном Ленноном — это нервирует.»

Джон взял меня за руку, и мы оба вышли. Тони по — прежнему не мог припарковаться.

«Но ведь теперь я не в машине», — сказал ему Джон. Это был подкол — мягкий подкол. Джон улыбнулся Тони, и тот засмеялся. Джон повел меня в ресторан. «Тони никогда не припаркуется, пока я в поле зрения. Он действительно возбужден, но теперь, посмеявшись, он может успокоиться.» Когда Тони вошел в ресторан, мы все снова засмеялись. «Спасибо за понимание," — сказал Тони Джону.

Они поговорили о тех временах, когда встречались в Англии в клубах Скотч, Св. Джеймс и Эд Либ. Они припомнили вечер в Скотче, когда столик БИТЛЗ был отдан принцессе Маргарет, и их заставили сесть за другой. Они весело посмеялись, вспомнив, как были раздосадованы тем, что принцессе Маргарет оказали предпочтение перед БИТЛЗ. Тони и Джон поговорили о своем безотцовском детстве. Тот факт, что у Тони тоже не было отца, произвел впечатление. Это помогло Джону решиться сделать Тони своим настоящим другом. Затем они долго говорили об одном из самых старых друзей тони, Элтоне Джоне, который в то время был самой популярной рок — звездой в мире.

«Элтон всегда страшно хотел повидаться с тобой», — сказал Тони.

«Серьезно? — ответил Джон со смехом. — Тогда я хотел бы встретиться с ним.»

Только один раз они оба стали очень серьезными. «Америка… — сказал Джон. — Я всегда чувствовал себя американцем. Тони, хотя ты и англичанин, я говорю тебе, что в действительности ты американец. ЗДЕСЬ МОЖНО ДВИГАТЬСЯ.» — Джон буквально впился глазами в Тони, и тот понял значение каждого его слова.

Недавно Тони сказал мне: «Я никогда не забуду того момента. Джон изменил всю мою жизнь в ту ночь. Он знал, что почем».

Мне казалось, что наши первые дни в Лос — Анджелесе были каким — то волшебством. В самом деле, прошло всего несколько дней, когда мы вдруг нашли себе красивый дом — волшебный замок, который был нашим.

Мы были в «Радуге», популярном рок — клубе Лос — Анджелеса, когда вдруг наткнулись на Эндрю Олдхэма, старого друга Джона, который был пресс — агентом НЕМС Энтерпрайзез в начале 60–х, открыл группу Роллинг Стоунз и был их первым менеджером и продюсером.

«Где ты живешь?» — спросил Олдхем Джона.

«В квартире Гарольда», — ответил Джон. Олдхэм знал Гарольда. «Гарольд представляет меня в деле Клайна.»

«А как насчет дома? Дело в том, что один мой друг одолжил мне огромный дом, где я и жил до сих пор. Но послезавтра я еду назад в Англию, и в доме никого не будет. Может, вы поселитесь там и поддержите домашний очаг?»

Другом, о котором шла речь, был Лу Адлер, гигант музыкального бизнеса, который был продюсером «Мамаз энд Папаз», а потом — нашумевших альбомов Кэрол Кинг. Лу Адлер жил в своем доме на побережье, и его городской дом пустовал.

«Но я не знаком с Лу Адлером», — сказал Джон.

«Я поговорю с ним," — ответил Эндрю.

На следующий день Олдхэм позвонил нам и сказал, что Лу Адлер будет рад, если мы поживем в его доме. «Дом ваш, — сказал он. — Я завтра уеду. Ключ оставлю в почтовом ящике. Приходите завтра в любое время и заселяйтесь.»

«Прямо волшебство," — сказал Джон. Так и было. Затем Джон с искрящимися глазами добавил: «И ведь бесплатно!»

В тот вечер мы снова ужинали с Тони Кингом. Во время десерта Джон вдруг вручил ему кассету с «Mind Games». «Вот мой новый альбом, — сказал он. — Что мне с ним делать?» Тони взял кассету и уставился на Джона. Возможно ли было, что Джон Леннон не знал, как рекламировать альбом?

«Нам с Йоко очень нравилось, как ты действовал с нашими альбомами в Англии. Теперь мне нужна твоя помощь. Я хочу знать, что мне делать.»

Тони молчал.

«Ну, давай. Ты всегда можешь говорить мне правду. Я славлюсь этим.»

«Честно говоря, Джон, ты должен дать интервью, много интервью. И начать нужно прямо сейчас. Из — за твоего интервью в Роллинг Стоун и твоего альбома «Some Time In New York City» все считают тебя злым человеком. Вот все, что ты выдал о себе за последние три года. Публике надо знать, что с тобой все в порядке. Тебе следует поговорить с прессой. Сказать им, что ты в норме. Пусть они сами это увидят. Что ты не злой. Что ты не радикал. Ты — умный, чувствительный, мягкий, добрый человек. И ты также музыкант, а не крестоносец. Вот что пресса должна донести до публики. Когда ты понравишься людям, Джон, они захотят покупать твои альбомы. Когда же ты не нравишься им, или они боятся тебя, они не хотят твоих пластинок в своем доме. Все это элементарно.»