Владимир Листенгартен - Рассказы

Когда она вошла в комнату к больной, ей стало ясно, что тут дело не в отравлении. Молодая женщина лежала, закусив губы, чтобы не кричать, в характерной позе — схватившись руками за спинку кровати, и тужилась. Она заявила, что отравилась баклажанной икрой и требовала, чтобы мать вышла из комнаты. Когда она осталась наедине с врачом, она быстро рассказала:

— Я пять лет была замужем, но детей у нас не было. Из-за этого муж меня бросил. Я ходила к врачам, они обследовали меня и сказали, что я совершенно здорова. Я, по-прежнему, хотела иметь ребенка, поэтому сошлась с одним мужчиной. Вскоре я забеременела, но он жениться на мне отказался и потребовал, чтобы я сделала аборт. Когда я ему сказала, что буду рожать, он меня тоже оставил, сказал, что ребенка он не признает. Моя мать состоит в секте, для них рождение ребенка без мужа — большой грех и очень тяжкое преступление. Она может не только выгнать меня из дома, но, возможно, и убить.

— Но как же вам удалось скрывать беременность?

— У меня был небольшой живот и, кроме того, я носила широкие платья. Я рассчитывала, что роды начнутся только через две недели и собиралась уехать на это время в деревню. Но когда я поняла, что начались схватки, то сказала матери, что меня тошнит, и она принесла ведро. Сказала ей, что отравилась баклажанной икрой, что мне плохо, что нужен врач. Вы уж меня извините за этот обман. И самое главное, ничего не говорите моей матери!

Когда Лариса откинула одеяло, ей стало ясно, что у женщины не просто схватки, а что она рожает. Так как Лариса отправлялась «на отравление», родового пакета у нее с собой не было. Надо было срочно везти женщину в больницу. На улице было холодно и пришлось натянуть на нее теплые ватные штаны. Однако до больницы доехать не удалось. На полпути женщина родила мальчика, которого Лариса быстро вынула из этих штанов и закутала в простыни и одеяла. В больницу попали уже вдвоем — женщина, «отравившаяся баклажанной икрой», и родившийся у нее ребенок.

После этого случая врачи скорой помощи шутили:

— Если у вас нет детей, покушайте баклажанную икру, может отравитесь и у вас родиться сын!

Людей, страдающих алкоголизмом, в мире очень много. Существуют различные версии того, где, в какой стране пьют больше всего: некоторые исследователи указывают на жителей Франции, которые поглощают большое количество вина, другие — на немцев, выпивающих колоссальные количества пива, третьи — на жителей Скандинавских стран, где даже были вынуждены ввести строгие ограничения на продажу алкогольных напитков. Но я придерживаюсь другого, может быть недостаточно научного метода: оказываясь в различных странах, я считаю, сколько человек в пьяном виде я вижу на улицах городов. И тут первенство сразу же переходит к стране, в которой мы родились и жили, к России, а вернее — к Советскому Союзу.

Надо сказать, что часто считают, что больше всего пьют простые работяги. Иногда это соответствует действительности. Я вспоминаю такую историю. Мой приятель, Витя, делал ремонт в своей трехкомнатной квартире в Баку. Нашел мастера и стал с ним договариваться о цене. Это не вызвало проблем. Но отдельным условием мастера было то, что Витя должен каждый день в течение всего срока, пока он будет работать у него в квартире, ставить ему бутылку водки. Витя согласился. Мастер начал работать и Витя заметил, что помимо той бутылки, которую он давал ежедневно мастеру, тот во время перерыва, когда он закусывал принесенным с собой завтраком, вынимает из своего мешка еще одну бутылку водки, которую тоже выпивает. Витя удивился:

— Почему ты сказал мне, что тебе нужна одна бутылка водки в день, в то время как я вижу, что ты приносишь с собой еще одну бутылку и выпиваешь ее тоже? Не проще ли было договориться со мной, чтобы я ставил тебе по две бутылки в день?

— Понимаешь, хозяин, мне для того, чтобы нормально работать, нужно обязательно выпить две поллитры. Я к этому привык. Но мне было неудобно сказать тебе об этом: что бы ты обо мне подумал, решил бы что я пьяница!

Витя ничего ему не сказал, но про себя подумал: «Да, у нас если одну бутылку выпил — ты чуть ли не трезвенник, а вот если две — тогда уж пьяница».

Но далеко не всегда алкоголиками были простые работяги. У меня был сосед. Он имел высшее образование, окончил английское отделение Института иностранных языков. Но он пил. Из школ, в которые он устраивался на должность преподавателя, его быстро выгоняли — он приходил пьяным, а то и вовсе не являлся на уроки.

Пил он не в одиночестве, а в компании, которая собиралась в квартире каждого из них поочередно, но чаще всего — у моего соседа. Все они были людьми образованными, среди них были научные работники — кандидаты и даже один доктор наук. Они предпочитали, конечно, водку, но согласны были пить крепленное вино, а если были деньги и удавалось купить, то и коньяк, ром и вообще все, что имело соответствующий градус.

Сидя за столом за бутылкой, они говорили только о серьезных и возвышенных вещах: обсуждали текущие политические новости, последние вышедшие из печати произведения литературы, новейшие достижения науки. Иногда один из них рассказывал всякие байки, а все остальные с умным видом слушали и задавали вопросы. Но по мере поглощения все большего количества спиртного, голоса становились более громкими, беседа — отрывочной, а произношение — все менее понятным. Иногда они расходились, не очень твердо стоя на ногах, долго прощались у дверей и медленно шли каждый к себе домой, где их ждали жены и дети. Но иногда количество выпитого оказывалось настолько большим, что они засыпали прямо за столом. Как я уже сказал, они все были людьми интеллигентными и скандалов никогда не устраивали.

Но однажды произошло следующее. Компания собралась в квартире доктора наук, который жил в доме, фасадом обращенного к площади, в центре которой был небольшой сад с памятником посередине. Памятник был одному из азербайджанских писателей. Он сидел на невысоком пьедестале. Мой сосед после солидной выпивки подошел к окну и посмотрел на памятник. Дело было поздно вечером, но специально установленный прожектор хорошо освещал бронзовую фигуру.

— Почему он сидит к нам спиной? Это же невежливо! Каждый раз, когда я сюда прихожу и смотрю на него, я говорю ему: «Привет!» — а он мало того, что не поворачивается в мою сторону, но даже и не думает ответить хотя бы через плечо!

Все приятели собрались у окна. Долго смотрели на памятник, а потом один из них сказал:

— Все очень просто, он сам повернуться не может, он приделан к пьедесталу, надо ему помочь!

Они вооружились молотком и ломом, спустились с третьего этажа и подошли к памятнику. Кругом не было ни души. Повернуть памятник оказалось делом нелегким. Они промучились полчаса, но после долгих усилий им удалось лишь ненамного его развернуть. Теперь он смотрел в сторону, наклонился и готов был упасть. Утомительная работа им надоела: