Владимир Листенгартен - Рассказы

— Да ну его к черту, пусть смотрит куда хочет! Он мне надоел! — сказал один из них.

И они ушли, чтобы продолжить выпивку — еще оставались две бутылки водки и несколько бутылок «Кагора». В этот день они упились и заснули, склонив головы на стол, а некоторые свалились со стульев и заснули на полу. В таком виде утром и застала их милиция, вызванная каким-то пенсионером, который видел из окна своего дома, как они что-то делали в саду, а утром обнаружил, что памятник вот-вот свалится с пьедестала. И хотя над этой историей смеялся весь город, нашим героям дали хоть и небольшие, но тюремные сроки. Ну, а памятник восстановили, конечно, за счет пьяных хулиганов.

Приобретение одежды в Советском Союзе, как и многое другое, была трудно решаемой проблемой. Изделия фабрики «Большевичка», которыми были завалены магазины, носить было совершенно невозможно, а импортные вещи появлялись в магазинах редко, и за ними тут же выстраивались большие очереди. То же происходило и с нижним бельем. Поэтому, оказываясь в Москве, Костя обязательно покупал себе майки, трусы, а при возможности — и костюм. Климат в Баку жаркий, и обычно на работу можно было приходить в брюках и рубашке с короткими рукавами. Но купить импортные брюки даже в Москве было почти невозможно.

И вот, однажды, Косте повезло: он купил в Москве шесть маек и шесть пар трусов. Майки были белые, обычные. А вот трусы! Их расцветка Костю несколько смутила, но выбора не было. Они были телесного цвета и на этом фоне были нарисованы темно-синие женские фигурки. Когда Костя их надевал, создавалось впечатление, что на голом теле сделана татуировка. Дома немного посмеялись над столь экстравагантными трусами, но быстро привыкли и перестали обращать внимание. Хуже дело было с брюками — их достать так и не удалось. Косте порекомендовали частного портного, который жил на втором этаже дома на улице Каменистой (в советские времена — ул. Щорса). Костя купил подходящий материал и отправился к портному. Тот снял мерку и сказал, что брюки будут готовы через неделю. Когда Костя пришел к нему снова и примерил брюки, он понял, что они слишком узки: весь рельеф передней части мужского тела ясно вырисовывался так, что ходить в них было просто неудобно. Костя указал на это портному. Тот воскликнул с еврейским акцентом:

— Так это же замечательная ви́веска, все женщины будут за вами бегать!

— Спасибо, но такая вывеска мне не нужна, пожалуйста, расширьте брюки.

— Ну, если ви так хотите, я это сделаю, пожалуйста — приходите через два дня.

Через два дня Костя вновь примерял брюки. И обнаружил, что спереди они действительно перестали столь четко обрисовывать особенности его тела, но по-прежнему оставались очень узкими, надевать их было непросто. Тем не менее, он их взял и на следующий же день надел на работу. Всем сотрудницам, которые, как правило, замечали и обсуждали малейшие изменения в его одежде, брюки понравились. Они сказали, что наконец-то он стал модно одеваться.

В тот же день должно было состояться заседание Ученого совета, одним из членов которого был Костя. Когда заседание уже кончалось и он после очередного заданного докладчику вопроса, садился обратно на стул, раздался громкий треск и Костя с ужасом понял, что брюки сзади разошлись по шву от пояса и до штанин. Что было делать, он не знал. Костя представил себе картину, как он идет обратно в свой кабинет по коридору, а все, кто окажется позади него, а среди них, несомненно будут и женщины, увидят веселую картину его «голого тела» с весьма выразительной «татуировкой» — синими женскими фигурками, и каждому или каждой ему придется объяснять, что это всего лишь рисунок на его трусах. Позора и смеху — не оберешься!

Костя понял, что ему нужна помощь и обратился к одному из своих сослуживцев, который был с ним на заседании Совета. Он попросил сослуживца идти плотно вслед за ним, прикрывая его «арьергард». Они дождались, когда все покинули зал, вышли и медленно двинулись по коридору. Таким манером Костя добрался до своего кабинета. Позвонил своим сотрудницам и попросил, чтобы ему принесли иголку с черными нитками. К сожалению, черных ниток не оказалось, ему принесли белые. Но зашивать прореху белыми нитками даже временно было невозможно — это бы бросалось в глаза. Костя достал английские булавки, которыми и сколол прореху. Он понадеялся, что никто не обратит на него внимания, пока он пройдет по коридору, спустится вниз на лифте, выйдет из здания и сядет в такси. Везде, где это было возможно, Костя прижимался спиной к стене, особенно если замечал, что за ним кто-то идет. Все прошло благополучно. Но пока Костя ехал в такси, начался новый кошмар: булавки расстегивались и впивались в тело. Сидеть было невозможно, машина подпрыгивала на ухабах, а он закусывал губы, чтобы не кричать. Исправить что-либо, находясь в машине, было невозможно, приходилось терпеть. Наконец, Костя приехал домой, снял злополучные брюки, надел другие и быстро вернулся на работу. К счастью, никто ничего не заподозрил, а сослуживец, который помог ему добраться до кабинета, молчал. И хотя остальные Костины брюки были достаточно широкими и риск, что они лопнут по швам, был невелик, он с тех пор всегда держал на работе запасную пару.

Гриша не боялся змей. Можно сказать, что он их даже любил. Он с удовольствием отправлялся из Баку в пустынные районы Западного Апшерона, чтобы половить змей. Со временем, изучив соответствующую литературу, он стал в них разбираться: уже мог отличить безобидного ужа от гадюки. Но это знание было нужно Грише только для того, чтобы правильно себя вести при ловле той или иной змеи. Так, например, ужа можно было вытащить за хвост из норки, в которую он пытался забиться, спасаясь от Гриши, а с ядовитыми змеями такой фокус мог привести к печальным последствиям. Здесь нужна была палка с развилкой на конце, которой Гриша сперва прижимал змею к земле, а потом рукой брал ее около головы. Змея извивалась, но укусить Гришу уже не могла. Обычно он бечевкой привязывал змею к какой-нибудь палке головой вниз, оставляя часть туловища змеи около головы свободным. Получалась своеобразная «тросточка», в нижней части которой торчала и поворачивалась во все стороны голова змеи.

Грише нравилось с такой «тросточкой» прогуливаться по центральным улицам города. На него вскоре обращали внимание, и он шел, окруженный толпой мальчишек.

Некоторых змей Гриша держал дома. Ему доставляло удовольствие подложить неядовитую змею в карман снятого пиджака пришедшего к нему гостя. И он, да и другие присутствующие помирали со смеху, когда их товарищ уходя надевал пиджак, лез за чем-либо в карман и с воплем вытаскивал оттуда змею. Гришины товарищи не разбирались в змеях, и он неизменно говорил, что подложенная змея — ядовитая. Правда, такие шутки нравились далеко не всем, и постепенно друзья и знакомые начали избегать визитов к Грише. Но он не унывал. Вместе со змеями он держал у себя дома целый зверинец: кроме кошки и собаки у него в специальном аквариуме жили жабы, по полу бегали еж и черепаха, а в фанерном ящике жили кролики. Родители Гриши были в ужасе. Заходить в его комнату они считали опасным, уговаривали его расстаться с его малосимпатичным зверьем, оставив только собаку или кошку.