Самуил Маршак - В начале жизни (страницы воспоминаний); Статьи. Выступления. Заметки. Воспоминания; Проза разных лет.

А ребятам нужно было действие, нужен был песенный и плясовой ритм, нужен был юмор.

Все это они находили в бойком переводном «Степке-растрепке», [116] Речь идет о книге немецкого писателя Генриха Гофмана. в смешных, хоть подчас и жестоких книжках Вильгельма Буша о Максе и Морице, о Фрице и Франце, [117] См. прим. 4 к повести «В начале жизни». в кустарных переводах замечательных английских народных песенок («Гусиные песенки»). [118] Речь идет о «Nursery Rhymes» — сборнике английских народных детских потешек, загадок, считалок. Пересказ этих песенок вышел в 1910 году в издании И. Кнебеля под названием «Гусиные песенки». Переводы С. Маршака из «Nursery Rhymes» см. т. 2 наст. изд.

Пожалуй, первым или, во всяком случае, одним из первых предреволюционных писателей, сочетавших в своих стихах для маленьких эти обе борющиеся линии — литературную и лубочную, — был Корней Чуковский. [119] Чуковский Корней Иванович (1882–1969) начал работать в детской литературе еще до революции, выступив сначала с критикой повестей Чарской и других образцов бульварного чтива для детей («Лидия Чарская», газ. «Речь», 1912, 9 сентября; «Матерям о детских журналах», «Русская скоропечатня», СПб. 1911; «Нат Пинкертон и современная литература», изд-во «Современное товарищество», М. 1908). Кроме того, им была создана имевшая большой успех современная сказка «Крокодил» (1916). После революции появились «Мойдодыр» (1923), «Тараканище» (1923), «Мухина свадьба», издававшаяся впоследствии под названием «Муха-цокотуха» (1924), «Бармалей» (1925) и др. В 20-30-е годы К. И. Чуковский неоднократно подвергался нападкам вульгаризаторской критики. Горький, уделявший много внимания развитию детской литературы, накануне I Съезда писателей в докладной записке «О детской литературе», направленной членам комиссии по вопросу о программах школ и школьном режиме, называл имена Чуковского, Пришвина, Григорьева и указывал, что они «были осуждены на бездействие или не были использованы в достаточной мере из-за ошибочной политики литературных организаций, критики и издательств» (сб. «М. Горький о детской литературе», «Детская литература», М. 1968, стр. 111). Стихи его, связанные с литературными традициями и в то же время проникнутые задором школьной «дразнилки», считалки или скороговорки, появились вслед за яростными критическими атаками, которые он вел на слащавую и ядовитую романтику Чарской и ей подобных.

«Убить» Чарскую, несмотря на ее мнимую хрупкость и воздушность, было не так-то легко. Ведь она и до сих пор продолжает, как это показала в своей статье писательница Е. Я. Данько, жить в детской среде, хотя и на подпольном положении. [120] Имеется в виду статья Е. Я. Данько «О читателях Чарской» (журн. «Звезда», 1934, № 3).

Но революция нанесла ей сокрушительный удар. Одновременно с институтскими повестями исчезли с лица нашей земли и святочные рассказы, и слащавые стихи, приуроченные к праздникам. Правда, предпринимались неоднократные попытки сохранить в советской литературе ангелочков под видом образцовых девочек и мальчиков из детского сада. Не раз пытались у нас декорировать мещански уютный домашний уголок доброго старого времени под стиль «красного уголка».

Но лучшая часть нашей детской литературы, возникшей после революции, рассчитана на ребят, растущих не в теплице, а на вольном воздухе.

Эти ребята живут, а не только готовятся жить. Поэтому их нельзя кормить сухой дидактикой, нравоучительной литературой, которой питались в детстве их бабушки и дедушки, твердившие в виде утешения старинную пословицу схоластической школы: «Корень учения горек, а плод ею сладок».

Для дедушек и бабушек во времена их детства мировая история начиналась с Адама, а историческая беллетристика охватывала период от «Аскольдовой могилы» до «белого генерала» [121] От «Аскольдовой могилы» до «Белого генерала». — «Аскольдова могила» (1833) — произведение Михаила Николаевича Загоскина (1789–1852). «Белый генерал» — повесть-хроника А. И. Красницкого из жизни генерала М. Д. Скобелева. — и больше напоминала пышно-декоративные оперы и феерии, чем романы, повести и рассказы.

Мы должны, конечно, дать нашим ребятам прошлое, даже далекое прошлое, начиная с пещерного человека, но вместе с тем мы хотим показать им жизнь и с другого конца — с нынешнего, а то и с завтрашнего дня.

Для того чтобы показать им жизнь и в настоящем и в прошлом, а не только бездушную схему жизни, мы привлекаем к работе над детской книгой тех, кто сохраняет память детства и одарен поэтическим воображением.

Не только повести о людях должны делаться мастерами художественного слова, но и книги о зверях, о странах, о народах, даже книги по истории техники.

Это не значит, что все авторы детских книг, и художественных и научных, должны быть профессиональными поэтами и беллетристами. Но для того, чтобы довести книгу до воображения ребенка, а не только до его сознания, человек, пишущий книгу, должен владеть конкретным образным словом. Вспомните путешественника В. К. Арсеньева, никогда не принадлежавшего к цеху писателей, но оставившего и детям, и взрослым книгу, которая является образцом художественно-документальной прозы («В дебрях Уссурийского края», «Дерсу Узала»). [122] Арсеньев Владимир Клавдиевич (18721930) — ученый-географ, путешественник и писатель. Две книги Арсеньева — «По Уссурийскому краю» и «Дерсу Узала» (19211923) в 1926 году были переработаны им и изданы под общим названием «В дебрях Уссурийского края». В 1931 году эта книга была выпущена в редакции, рассчитанной на детское чтение. Под заглавием «Дерсу Узала» она выдержала несколько изданий.

Мы уверены, что среди наших ученых, изобретателей, инженеров, красноармейцев, моряков, машинистов, охотников, летчиков найдется достаточно людей, одаренных наблюдательностью, памятью и воображением. Эти люди сумеют передать детям огромный опыт, накопленный старшими поколениями, — опыт, часто неведомый профессиональным литераторам.

Чем старше ребенок, тем меньше нужна ему специфически детская книжка. Ведь почти вся наша литература с ее широкими воспитательными задачами может быть доступна старшим школьникам. Они зачитываются «Детством» Горького, читают Фадеева, Фурманова, Николая Островского, Шолохова, Толстого, Сейфуллину, Новикова-Прибоя, читают наших поэтов. [123] В 30-е годы литература для детей пополнилась лучшими произведениями советской литературы в специальных изданиях для юного читателя. В сокращенном для детей варианте вышли «Чапаев» и «Мятеж» Д. Фурманова, переработанные главы фадеевского «Разгрома» («Амгуньский полк» и «Метелица»). А. Толстой и А. Новиков-Прибой подготовили для детей сокращенные редакции своих романов «Петр I» и «Цусима».